Легенда Сарнаута: Паучий Холм

В Новограде шёл дождь. Один из тех осенних дождей, которые ещё помнят ушедшие в прошлое летние ливни и всеми силами пытаясь достигнуть их силы, выпадают за какие-то несколько минут, оставляя после себя грязь и слякоть. Люди перебежками двигались от одного укрытия к другому, боясь промокнуть и не дай бог подцепить какую-нибудь заразу. Только патрульные солдаты с "чёртовым"(как они сами выражались) приказом патрулировать город и устанавливать личности приезжих в столицу угрюмо и неспешно бродили по узким переулкам и дрожали от промозглого дождя, сильного северного ветра и промокнувших насквозь накидок…

А в квартале Гиббирлингов старый, сгорбленный старичок полулежал в своём уютном домишке в маленькой кроватке под тёплым пуховым одеялом, покуривал деревянную трубку и пускал маленькие дымовые колечки в воздух, радуясь каждому получившемуся удачно так, как радуется трехгодовалый ребёнок подаренной ему сладости…

И всё было бы хорошо и спокойно в этой уютной обители, только история, которую рассказывал маленький гиббирлинг, поражала пришедших к нему 3ёх маленьких журналистов своей жестокой реальностью и личной трагедией маленького старичка…

- Да, я помню это место – мрачно сказал он, увидев холст, принесённый в его домик гостями.

- С вашего позволения… Сейчас двенадцать… Это займёт буквально полтора часа, - сказал один из гостей…

- Полтора… проклятая для меня цифра… - пробурчал себе под нос гиббирлинг…

- Вы что то сказали?

Старичок, неотвтетив, встал, не спеша просунул две маленькие лапки в тапочки и направился на кухню…

- Те дни я не смогу забыть никогда… - голос с кухни замолк. - Вам наверное всё интересно, верно? Ну чтож, слушайте и записывайте, потом быть может кто-нибудь когда-нибудь оценит то, ради чего я претерпел столько… - голос смолк опять, - … столько боли…

…

Мы добрались до лагеря у Паучьего холма уже поздно ночью. Собственно, в нём не было ничего особенного, это был один из тех военных лагерей Лиги, которыми щедро были усыпаны джунгли Ассэ-Тэпхе. Всё те же ящики с оружием, расставленные по лагерю без какого-либо порядка, всё те же сосредоточенные и усталые лица гарнизонных солдат, всё та же атмосфера бессмысленной и жестокой войны…

Но только тот запах войны, который мы чувствовали практически всегда, здесь был каким – то необычным... В тяжёлом воздухе вместе с привычной гарью чувствовался смрад, заставляющий повыше подтянуть воротники курток, только чтобы не чуять его… Это был запах, который почему-то леденил душу и подталкивал скудный ужин выйти обратно на мокрую от дождя землю… Это был запах гниющих трупов с Паучьего Холма…

Как бы нам не хотелось повернуть назад, приказ, записанный в маленькую книжечку с красным переплётом, был предельно короток и ясен: «Прибыть в лагерь у Паучьего Холма и поступить в распоряжение Бьянки ди Грандер». И этот приказ был выполнен.

…

Голос гиббирлинга, доносившийся с кухни, смолк… Тишину прервал звук наливающейся в стакан воды и старичок крохотными шажками с огромной кружкой чая вернулся на своё место под одеяло…

…

Тогда, сразу после долгого перехода, нам дали задание: «Разведать обстановку на стратегической высоте и, проникнув во враждебный лагерь, добыть максимум информации о противнике и совершить диверсию, направленную на уничтожение дальнобойного вооружение врага»… На подготовку было выдано 1.5 часа…

Да, что и сказать, 1.5 часа после почти полутора суток без сна, проведённых на рейсовом Астральном корабле Новоград – Ассэ-Тэпхе и в длительном пути через джунгли, было просто ничтожно мало для полноценного отдыха… Если бы мы не были так изнурены, мы бы успели здраво оценить дислокацию людей и объектов в лагере и начать беспокоиться: 3 катапульты, направленные на вершину Паучьего Холма и Имперский лагерь, стояли на расстоянии 3 – 4 метра друг от друга, давая каждому имперскому снаряду, упавшему на одну из катапульт, шанс уничтожить 2/3 всего дальнобойного вооружения в лагере, ибо горят катапульты «огого» как а снаряды к ним взрываются как фейерверки …

Частокол, поставленный кое-как, мог бы перелезть любой высокорослый человек, хотя это было и не нужно – путь из лагеря на высоту охраняли лишь 2 стражника с явными признаками холеры и хронического ревматизма…

Часовенка, предназначенная для молитв воинов перед битвой за высоту или отправлением в рейд на убийство поселившихся в пещерах холма пауков, вообще стояла за частоколом, как бы говоря каждому уходившему из лагерю ратнику: «Прощай навсегда»…

Впрочем, как бы нас всё не беспокоило, сон пришёл очень быстро… К сожалению, нам не суждено было проспать долго…

…

Заря лишь занималась над лагерем когда мы проснулись. Было тихо и немножко сыро, но ветер на этот раз дул с севера на юг, давая Имперскому лагерю вдоволь насладиться ароматами Паучьего холма…

Проснувшись, мы решили всё-таки обойти лагерь… Но, как оказалось, зря…

Почему зря?… Если бы мы остались в палатке наше пребывание в лагере было бы…оправданным... А так…

Я чётко помню свист ракет и взрыв прямо у ящика с зарядами для катапульт… И помню ощущение полёта на полтора десятка метров и близость чего то горящего рядом… И помню того человека, сгрёбшего нас 3их в одну кучу и бегом отнёсшего к дальней палатке, подальше от огня…

И… Помню этот крик: «За ИМПЕРИЮ!», который издавала толпа орков и хадаганцев, врывающихся в наш лагерь…

Мы тогда не могли двигаться… Я сломал себе правую ногу и находился на грани сознания, Лориган лежал с огромным куском металла в животе а Матильда, моя сестра (тут лицо гиббирлинга дрогнуло) вообще не подавала признаков жизни… Если бы не тот человек… Я помню, он бросился в толпу и его примеру последовали все, кто мог как-то сопротивляться…

Бой был недолог… Фактор неожиданности империи был нарушен ранним взрывом двух катапульт, а некоторые имперцы, уверенные в своей неминуемой победе, вообще начали прибирать к рукам имущество лагеря до конца боя… А когда наши начали теснить мерзкую заразу к выходу… Мы услышали свист… И этот свист принёс за собой полтора десятка зажигательных снарядов…

Тогда всё было в огне… Дорога на Паучий холм плясала тысячью языками пламени, уничтожая всех, кто пытался выбраться из этого горящего ада… А я… Я видел лица защитников лагеря, преисполненные ужаса и осознания скорой смерти… Я видел лица имперцев, понимавших, что они были по сути пушечным мясом, направленным на убой во враждебный лагерь… А потом я уже не видел…

…

Старичок поставил допитую кружку чая на тумбочку и, зевнув и пробурчав что-то себе под нос, продолжил историю…

…

Открыв глаза, мы очутилсь в месте, совершенно нам незнакомом... Непонятно откуда раздавалась приятное слуху пение, а прямо перед нами стояла исполинская фигура ангела…

И тут раздался голос. Певучий и негромкий, но достаточный для того, чтобы его услышали, он промолвил, разносясь, казалась, от всего, что только было в чистилище: «Вы пришли сюда слишком рано, странники… Ваш час наступит в скорости, но сегодня ваша судьба благосклонна к вашей жизни… Вы свободны»

Сразу после этих слов белые как снег крылья ангела предстали перед нашим взором, пение становилась всё громче и вскоре нам пришлось затыкать уши, чтобы не оглохнуть совсем, а когда звук достиг своего апогея от Слуги Тенсеса начал излучаться ослепительный свет, заставляющий зажмуриться и не открывать глаз только чтобы не ослепнуть…

...

Очнулись мы на том же самом месте, где были в последние мгновения, проведённые в сознании, примерно через полтора часа после внезапной атаки на лагерь… Над нами всё также тихо шелестели листочки деревьев, небо с редкими тучками радовало глаз чистым незапятнанным цветом чистой морской волны…

Но всю эту красоту можно было прервать лишь оглянувшись по сторонам.

По лагерю были разбросаны обезображенные тела обеих противоборствующих сторон, полумёртвые люди стонали и звали на помощь, но помогать было некому, потому что в палатку санитаров попало несколько хадаганских экспериментальных снарядов, спаливших в ней всё, что только было можно. Лагерь превратился в минное поле, обезображенное десятками воронок от ракет и разорвавшихся лигийских снарядов…

Горело, казалось, всё, что могло гореть: катапульты, ящики со снаряжением, частокол, маленький деревянный домик, построенный семейкой гиббирлингов для высокопоставленных гостей лагеря, не появляющихся тут уже полтора месяца …

…

Гиббирлинг нервно попытался запихать в трубку табака, у него это не получилось и курево рассыпалось на одеяло и кровать, часть упала на пол…

Старичок гневно выругался и достал ещё один пакетик с табаком, который, впрочем, постигла та же участь…

- Гррррррррр, чёртов табак, - прошипел старичок и достал 3ий пакетик. На этот раз всё прошло удачно, и гиббирлинг продолжил свой рассказ…

…

Два дня мы наводили в лагере порядок – убирали трупы, выносили неразорвавшиеся снаряды и чинили катапульты… В лагерь, впервые за полтора месяца пришёл карательный отряд из стана Лиги с намереньем захвата паучьего холма и последующим наступлением на имперский лагерь… Задача с разведкой, поставленная нам несколько ранее, всё набирала и набила стратегическую важность, ибо атаковать противника в лоб, да ещё и не зная, сколько у него войск, припасов и вооружения было полной бессмыслицей… Хотя, должен вам сказать, всё что делало наше командование в то время было бессмыслицей…

Вместе с подкреплением мы получили целый вагон новостей… Оказалось, что Империя провела полномасштабную атаку на всём фронте, но почти везде потерпела неудачи, сумев реализовать только планы захвата маленького партизанского лагеря в болотах к юго-западу от Храма Тенсеса. 18 диверсантов оборонялись против 2 рот нежити-Зэм, оставив на поле боя 26 вражеских тел…

Утром, через 3 дня после трагических событий в Ассэ-Тэпхэ, мы отправились на задание…

…

Путь на Паучий Холм… Тропа-Идущего-На-Смерть… Название этой дороги звучит по разному у канийцев, эльфов и гиббирлингов, но в каждом случаем оно подразумевает одно – если ты идёшь туда, то можешь не рассчитывать когда-нибудь вернуться назад… Мы не были настроены так пессимистично… Быть может поэтому наше задание мы всё-таки выполнили...

…

Подниматься было тяжело. Недолгий марш привёл нас троих к одному из входов в пещеры, пронизывающие весь Холм и ставшие обителью для опаснейших арахнидов, обитающих в Святой Земле… Почему мы решили, что именно опаснейших? Незнаю… Но те факты, что их слюна проедала крепчайший лигийский мифриловый доспех, их хитиновые панцири защищали от любых физических воздействий а их лапы могли запросто пробить дыру в пятисантиметровом имперском щите говорили сами за себя… А между прочим я говорю про лучшее вооружение на Аллодах, представьте что могли сделать против них необученные и слабо-экипированные солдаты, прибывшие к высоте совсем недавно…

…

- Впрочем, не будем расписывать подробности того, что могли сделать с любым эти милые подземные создания, - сказал гиббирлинг и слабо усмехнулся, увидев недоверие в глазах гостей. – Знаете, мы какое-то время тоже думали, что всё это россказни… Но если бы Вы увидели это своими глазами, вы бы всё, всё поняли, – старик вздохнул, и, встав с кровати, начал кругами ходить по комнатке…

…

Примерно к полудню мы прибыли на вершину… Но знаете, даже когда ты только на подходе, ты уже начинаешь беспокоиться. И это беспокойство закрадывается тебе в самую душу, заставляя начать бояться уже там, на подходах. Оно возникает практически моментально, стоит кинуть лишь один взгляд на окровавленный, вечно тлеющий частокол, и почувствовать тот самый запах мёртвых, которых ни одна сторона конфликта за долгие месяцы войны не удосужилась забрать с высоты и со скорбью вручить родственникам павших. Павших только для того, чтобы сразу после взятия холма быть настигнутыми снарядами артиллерийских орудий врага или попасть на кровавое пиршество почуявших кровь и пришедших полакомиться свежим мясцом пауков.

А как только ты попадаешь на маленькую площадку на максимальной высоте в первый раз… Тебя буквально выворачивает наизнанку.

Повсюду валяются тела, обезображенные самыми различными способами: кто-то лежит в луже, в которой вперемешку с грязью присутствует половина внутренностей трупа. Кто-то как-будто спит, а добрая дюжина стрел просто дополняет его тело как неизменная часть. Кто-то остаётся на высоте в виде обглоданного скелета, а самые удачливые из этих смертников просто лежат лицом вниз, однажды пронзённые мечом и теперь просто отдыхающие на мокрой земле…

Земля сожжена в некоторых местах до основания, а в некоторых нетронута войной вообще. И это выглядит тем более ужасно, потому что видеть пепел войны рядом с зеленеющими ростками молодой травы очень… больно… Вы молоды, незнаете… но поверьте…

Разрушенные катапульты, направленные к Храму Тенсеса, только дополняют картину войны: величественные и мощные в недавнем прошлом сейчас они полу-сожжены и сломаны. Жалко стоя на огромной высоте как напоминания о предыдущем владельце, они будто показывают Аллодам, что может сделать война с любой постройкой или городком в Сарнауте…

Но от чего действительно исходят неприятные ощущения, так это от бьющего из-под земли столба энергии… От Места Силы древних Джунов, которые канули в небытие много лет назад, когда Сарнаут ещё был одним целым материком. Столб этой энергии манит к себе и одновременно заставляет бояться его. Загадка, скрытая в глубинных недрах этого сооружения, буквально сводит с ума, приглашая каждого порассуждать о том, для чего, зачем, когда и почему Сила вырвалась на поверхность именно здесь. Иногда эти рассуждения помогают понять тайны мира Сарнаута… А иногда сводит с ума…

…

- Тем не менее, тогда мы сделали детальный план Паучьего Холма, - тихо сказал старичок, продолжая нарезать по комнатке круги. – Если честно, не знаю как это помогло нашим офицерам, - лицо и голос гиббирлинга сделались яростными. – Но я точно помню – то, что нарисовали мы, было один в один похоже на то, чем располагало Лигийское командование до нашего задания…

Гиббирлинг остановился, подошёл к прикроватной тумбе, взял ту самую большую кружку из-под чая и коротенькими шашками направился на кухню. Молчание стояло минуты две, за это время все в комнате успели услышать звук наливающегося в стакан кипятка, доставания из хлебницы чего-то съедобного и тихое хрумканье с таким-же тихим всхлипыванием.

Старичок зашёл в комнатку, поглаживая животик, и подошёл к окошку.

- Мы не знали о том, что наверху все располагали информацией, - наконец сказал он. - Поэтому то мы и направились в лагерь Империи. Как потом оказалось, зря…

…

До вражеского лагеря мы добрались уже с наступлением сумерек. Пробираться внутрь начали тихо, короткими перебежками по одному от одного куста к другому. Казалось, все стражники были начеку, но было хорошо, что нам это только казалось… На самом деле почти все они спали в тихом омуте по стойке смирно. В разведшколе мы не раз раньше слышали, что имперскую стражу обучают именно так для того, чтобы у нас, лазутчиков, нервы постоянно были напряжены. Но это было наверное лишним, ибо как можно было не быть напряжённым во время диверсионной операции во время учёбы в школе мы не понимали. А зря…

Тем не менее, задача была выполнена. Пробравшись во вражеский лагерь, мы сделали очень многое: запомнили расположение всех объектов во враждебном стане. Сумели скрутить запалы у четырёх экспериментальных ракет.

Испортили три установки залпового огня МВС ("моментальная вражеская смерть", как называли её канониры империи между собой). Выкрали картотеку и два документа с меткой « ОСОБО СЕКРЕТНО!». Проведя по кустам полтора часа сумели достать из сумки у старшины график смены караулов и прибытия и отбытия в лагерь имперских патрулей. А потом…

Потом случилось неожиданное… Стражники, поставленные на всех выходах из лагеря, запустили осветительные ракеты… Дальше я помню лишь отрывки…

Помню крики множества людей и огромного толстого орка перед собой…

Помню как все втроём с бешеной скоростью без оглядки неслись в густые джунгли…

Помню как сзади послышались сначала 3 артиллерийских выстрела, а затем три оглушительных взрыва в лагере…

А потом помню огонь прямо перед собой. И последовавшую за этим огнём сильную боль во всём теле… такую сильную, что сознание и я стали кровными врагами и решили расстаться… Расстаться на четырнадцать часов…

…

Гиббирлинг всхлипнул и достал из маленького карманчика на курточке шёлковый платочек.

- Очнулся я уже среди своих… Но, очнувшись, уже не был никем. И ничем, - старик опустил маленькую голову и сел на табуретку, так и не повернувшись к нам лицом. – На мой вопрос как я здесь очутился и где Матильда с Лориганом, один из медиков просто подошёл и сделал укол. А я потерял сознание. Вновь.

Гиббирлинг упёрся головкой в деревянную стенку...

- На тот момент, когда я оклемался и перестал отключаться через каждые пятнадцать секунд, прошло восемь дней. Тогда я узнал всё, что произошло в джунглях…

Старик напрягся…

- После взрыва, отправившего меня в состояние кусочка мяса, Матильда и Лориган остались в сознании… остались в сознании… Но у Лоригана была оторвана левая рука... Матильда едва держалась на ногах… А я был цел. Но я не был с ними… Я был обузой…

Молчание…

- Брат и сестра на себе дотащили меня до болот к западу от Паучьего холма… Сбросили всё, что замедляло движение и полумертвые тащили. Дошли до края болот. Преследование отстало… И тут уже Матильда лишилась сознания.

Молчание…

- Нас подобрал патруль… Обыкновенный лигийский патруль… казалось, спасение – вот оно…

Молчание…

- Когда мы достигли лагеря была уже поздняя ночь… Нас троих подобрали и с ходу положили на операционные столы… Меня не оперировали. Сделали только пару уколов… Лоригану пытались достать металлический наконечник от имперской стрелы из левого предплечья, хотя он уверял всех что это пустяки и нечего беспокоиться....

Молчание…

- У Матильды было обширное внутреннее кровотечение… Её жизнь врачи спасти пытались. Полтора часа. Но неудалось…

Гиббирлинг легонько ударился головой об деревянную стенку…

- Лориган сопротивлялся зря… Стрела была отравлена и занёсла в организм яд, а комары, которыми кишели джунгли возле болот, - инфекцию… Когда из брата вынули осколок, яд уже распространился по организму… Он скончался через полтора часа после Матильды…

Молчание…

- Потом вы всё знаете… Я очнулся и мне вкололи лекарство…

Молчание…

- Если вы хотите знать, что стало с документами и разведанной информацией – отвечу: всё добытое было командованию известно… Оказалось, что перемен не произошло нигде… Задание было выполнено… Меня поблагодарили за проведённую операцию и обещали повышение… Но это уже не было нужно… Вы сами знаете, что гиббирлинги не живут долго если расстаются с семьёй… Я ушёл на покой… И наша «РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ» миссия на Паучьем Холме стала для меня последней…

Молчание…

- Но я всё равно уверен, что тогда нас по сути нас просто послали на убой…

Старик встал с табуретки и подошёл к входной двери…

- Вам, наверное, уже пора… Я рассказал всё, что помню… Надеюсь, вас напечатают…

…

Мы молча вышли… Мы, 3 корреспондента Новоградской газеты «Легенда»… А старик, закрыв за нами дверь, побрёл к своей кроватке. Укрывшись пуховым одеялом и увидев на часах половину второго, он тихо промолвил:

- Полтора… Господи, какая же ужасная цифра…

И заснул… навсегда…