Кредо (лат. credo — верю) — личное убеждение, основа мировоззрения человека...
Во всем человек виноват сам.
И добивается он тоже всего сам.
Роланд давно выжег это у себя в голове каленым железом. У него было несколько знакомых философов, выдававших на-гора умные мысли или мысли безумные, но со скрытым смыслом, лично он предпочитал уже зарекомендовавшие себя идеи.
Все ошибки он оставлял за собой, равно как и удачи (впрочем, удачи не существует – есть мастерство и продуманный план, согласитесь). Чтобы не возникало разногласий с возможными претендентами на достижения, Роланд всегда работал в одиночку. Таким образом, никто не сомневался в нем, да и он не сомневался в себе.
А это чрезвычайно важно, ведь так?
Дождь стучал по крышам, стекал по плащу, заполнял городской ров и «вечные лужи», коих в Бравиле предостаточно. Мужчина, стоящий под лестницей одного из домов, не сводил взгляда с низкого трактира. Не сказать, что в кривящемся в разные стороны здании было нечто привлекательное, но дальше его освещенных окон, будто вырезанных из бумаги и небрежно и кустарно налепленных поверх серой пелены, ничего и не было видно. В остальном дождь Роланда волновал мало. Скорее, он был ему на руку.
Но вот ожидание наводило на размышления.
«Одно лишь, на что человек не в силах повлиять и что от него не зависит – окружение, его воспитавшее, - усмехнулся он своим мыслям. - Вот, пожалуй, и все. Единственное оправдание, которое можно принимать в расчет при рассмотрении дела подсудимого канцелярией богов.
Но это не…»
Окрестности Нибена на доли секунды не осветила – выжгла – вспышка молнии. Самым необычным было то, что грома так и не последовало. Хотя, с гильдией магов, это было в последнее время менее удивительно, чем трезвость у зарекомендовавшего себя выпивохи.
«…отпущение грехов.
Да, во многих семьях убивают. Ох, делать это семейной профессией?»
Интуиция, выработанная годами, подсказывала, что жертва должна скоро появиться. Роланд скользнул ладонью по рукоятке сабли, убедился, что кинжалы на месте. И вновь превратился в безмолвную тень.
Если бы он вырос в монастыре, то достиг бы высот благочестия. В семье дворян – стал советником императора. Мог ковать лучшие мечи. Придумывать заклинания и составлять зелья.
Вторая вспышка была слабее первой, зато такой же беззвучной.
Но его отец был Говорящим Темного Братства. Так что воспитание было, скажем так, соответствующим.
Дверь трактира приоткрылась. Наружу показался покачивающийся от выпитого толстячок. Нетвердым шагом он направился прочь.
Роланд весьма смутно знал, кто это и кому могла понадобиться его смерть. Ему это было безразлично.
Дождь усилился. За пеленой не было видно не то что звезд, о месторасположении лун приходилось лишь догадываться.
Ассасин широко шагнул вперед. Обычная жертва, которая не окажет особого сопротивления.
«Просто бизнес. Ничего личного», - пожал он плечами.
Кинжал вспорол ткань рубашки на спине и вошел между ребер. Сильная рука закрыла рот, и убийца резко дернул жертву прочь, в темноту, за стену дождя...
Иногда принципы сталкиваются с воспитанием. И приходится что-то решать – либо скатится в домен Шеогората, воспринять все пофигистически или начать действовать.
Толстячок недоуменно обернулся. Ему показалось, что в ночи раздался неясный звук. Ничего не увидев, он пошел дальше.
Роланд дотащил ассасина до моста, перекинутого через городской ров. Данмер умер не сразу, успев оставить на бедре длинный порез. Перекинув тело через веревочные перила, мужчина отправил его в короткий полет. Наложив обезболивающее заклинание, он закрыл рану полой плаща и скрылся в сумраке улицы, тянувшейся к городским воротам.
Ливень за несколько мгновений смешал кровь с грязью. Вода переполнила маленький бассейн вокруг статуи Счастливой Старухи и хлынула наружу.
