Трудный выбор: "Страх со вкусом прайма"

Который день погода бросается из крайности в крайность – то несусветная жара, то непроглядный туман, то град размером с теннисный мяч. Не знаю, к кому я обращаюсь. Может быть, это моя последняя запись. Надеюсь, что план сработает, и расчёты не подведут.

Да, я был прав! Прайм можно использовать и в своих целях. Это лишь начало, мы так и не смогли полностью понять природу этой субстанции и способы её использования.

Человек не может оставаться человеком, когда рядом опасность. Разве из горящего здания все будут выходить по очереди, помогая друг другу? Ведь недаром человек как вид принадлежит к животным. Да, мы ушли от них далеко, развились умственно. У нас появилось сознание, мы создали общество и изобрели множество доселе невиданных вещей. Но все мы животные, все мы ведем себя одинаково перед лицом страха – бежим, несемся, словно отчаянные зайцы от изголодавшегося волка. А всё из-за чего? Страх руководит нами, и ничего более.

Я так и не смог восстановить по обрывочным рассказам Эда историю его жизни. Его полное имя – Эдвард. А фамилия… Фамилия не так важна. Зачем интересоваться фамилией человека, когда и тебе, и ему в плечо тычет пальцем старушка с косой, тихонько хихикая в ожидании очередной жертвы? Несешься прочь от нее, словно хромой через тёмные заросли по дороге к эфемерному свету.

Раньше мы не знали, как выглядит смерть. Мы придумали себе эту хриплую костлявую старушку в капюшоне с огромной косой. Сейчас же я знаю, что смерть – это Прайм.

Куда идти, где спасение? Домашний водевиль разрушен, настало жестокое настоящее. Доселе неизвестная субстанция, Прайм, охватила весь мир.

Куда теперь идти Эдварду, по специальности переводчику, без всяких познаний в биологии или технологиях? Последние оплоты жизни разбились на два лагеря: лаборатория Докта и болота на юге. Как сказал мне Эд, он пришёл сюда не из-за каких-то определённых убеждений, а от безысходности. Есть у него детская мечта – еще раз увидеть отца. Когда ему было 8 лет его родители, Элла и Грэй, разошлись. Папаша, будучи ещё тем путешественником, быстренько собрал вещи и удрал в неизвестном направлении. Он прав, однако – эти фанатики из болот самые настоящие беспомощные мухи на морозе.

Я был рад, когда он пришёл. Это был умный, начитанный юноша. Предложил сначала ему долголетие, но Эдвард отказался. Он попросил найти отца, а я полез с ним в спор, говорил ему, что здоровье важнее и вообще нам нужны здоровые кадры. Эдвард всё равно настоял на своём, таково было его «входное» желание.

«Входное» желание – это как плата. Один раз мы помогаем, а потом - входящий нам. Мы собираем «багаж знаний» для сохранения всего накопленного человечеством, и переводчик нам был особенно нужен. Вот поэтому я и принял Эда в наш импровизированный «ковчег». Слышали такое: «Надейся на лучшее и готовься к худшему» ? Вот мы и готовимся.

Он просто хочет увидеть своего отца - какой же наивный мальчик! Это ничего ему не даст, хотел бы папаша с ним увидеться – давно бы это произошло, но не тогда, когда его чаду уже исполнилось 20.

Всё катится под три черты, генератор еле починили. Оборона была частично прорвана, но мы справились с потерями. Наконец поговорил с нашим «языковедом», он был весь в делах и сказал немного. Лишь запомнилась фраза: «Я лишь хочу посмотреть в его глаза». Всё, валюсь в кровать.