"Крыло Смерти", Брайан Анселл и Уильям Кинг

Бегущий по Облакам оглядел руины своего дома и почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Он закрыл глаза и трижды глубоко вдохнул, но, когда он снова открыл их, ничего не изменилось. Он снова развернулся к челноку «Крыло Смерти».

Свирепый Хорёк только что сошёл по трапу. Он диким взором окинул то, что когда-то было деревней Бегущего по Облакам, и вскинул штурмболтер. Его лицо, похожее на череп, рассекла ухмылка.

- Тёмные Ангелы, будьте наготове. Здесь прошла смерть, — сказал он. На чёрном терминаторском доспехе Хорька сверкало солнце. Учитывая седые волосы и шрам-татуировки в виде «Y», он выглядел словно Пожиратель Костей, вернувшийся, чтобы забрать планету.

Бегущий по Облакам недоверчиво покачал головой. Двести лет он хранил в памяти очертания этого места. И хотя орден стал его домом, а боевые братья — семьёй, он всегда чувствовал, что его дух вернётся сюда, когда Император дарует ему покой.

Он посмотрел в сторону курганов. Те были разрыты. Он подошёл ко входу и увидел, что кости были изломаны и перемешаны. Только злейшие враги могли совершить такое святотатство, означавшее конец его племени.

- Тени моих предков бродят, лишённые дома, — сказал он. – Они станут кровопийцами и говноедами. Моё племя обесчещено.

На его плечо опустилась тяжёлая рука в перчатке, и он развернулся к Хромому Медведю, смотревшему на него сверху вниз. Двести лет назад они с Бегущим по Облакам принадлежали к разным племенам. Теперь соплеменники, вместе с которыми они сражались, были мертвы, а старая вражда давно превратилась в крепкую дружбу.

- Теперь Тёмные Ангелы — твой народ, — мягко сказал Хромой Медведь. – При необходимости мы отомстим за это бесчестье.

Бегущий по Облакам покачал головой.

- В Пути не так. Воители с Небес выше межплеменных распрей. Мы выбираем лишь храбрейших из Народа Равнин. Мы не принимаем ничью сторону.

- Твои слова делают ордену честь, брат-капитан, — сообщил Хромой Медведь, наклоняясь, чтобы подобрать что-то, лежащее в траве. Бегущий по Облакам увидел металлический топор. Печаль победила любопытство.

- Не так я себе представлял возвращение домой, — тихо сказал Бегущий. – Где дети, собирающие цветы для осеннего празднества? Где юнцы, бегущие к нам, чтобы посчитать следы ударов на доспехах? Где говорящие с духами, желающие побеседовать с нами? Мертвы. Все мертвы.

Хромой Медведь уковылял, оставив Бегущего по Облакам наедине с горем.

В вигваме Двугласый изучал иссушенные тела. Одно принадлежало старому воину. Его сморщившаяся рука всё ещё сжимала каменный топор с руной гром-птицы. Другое — скво, в истлевших пальцах которой была шейка младенца.

- Она задушила дитя, чтобы не дать ему попасть в руки врагов, — проговорил Кровавая Луна. Книжник заметил нотки ужаса в голосе десантника. Он глубоко вздохнул, стараясь не замечать запаха плесени в длинном вигваме.

- Здесь произошло что-то недоброе, но было это десятилетия назад, — ответил Двугласый, пытаясь успокоить сверхъестественный ужас Кровавой Луны. Он хотел подумать ещё, оценить события былого. Он задыхался от ауры застарелого страха. Над этим вигвамом нависла тень. В пси-ауре места явно было что-то знакомое.

- Владыка-шаман… — начал Кровавая Луна. Книжник чуть не улыбнулся — привычки, пришедшие из их старой жизни, вернулись к жизни с новой силой, когда они вновь ступили на землю своей родины.

- Моя должность называется брат-книжник, Кровавая Луна. Ты больше не мой телохранитель. Мы оба десантники.

- Владыка… брат-шаман, — продолжил Кровавая Луна. – Никакой воин с Равнин не причинил бы такого вреда. Вы думаете…

- Нам придётся провести расследование, старый друг. Нужно посетить другие поселения и поговорить с вождями. Если кто-то вернулся к обычаям Времён Разграбления, мы положим этому конец.

Ходили слухи, что некоторые Горные Племена всё ещё поклонялись демонам, как было во времена до прихода людей Императора. Если слухи были правдой, именно десантники должны были нанести удар.

Двугласый, тем не менее, не думал о таком исходе. Он не чувствовал за этим демонопоклонников, хотя в воздухе витало нечто сходное. В его голове засел едва узнаваемый ужас. Он подавил его, надеясь, что эти подозрения не оправдаются.

Город возвышался над равниной, словно покрытое копотью чудище. Бегущий по Облакам заметил его раньше прочих и приказал Хромому Медведю посадить челнок в долине, вне видимости его стен.

Стоя на вершине холма, он изучал его через магнокль. Уродливый город напомнил ему те миры-ульи, что он когда-то посещал. Он простирался на многие километры и был обнесён цельнокаменной стеной. Вдали виднелись огромные дымоходы, изрыгавшие в серое небо едкие облака отходов.

Перед стеной текла река, чёрная от яда. На глазах у Бегущего стадо лосей перегнали с барж к большим скотобойням за стенами. К гигантским кирпичным заводам шли по улицам толпы, вывалившиеся из огромных каменных бараков. Над округой нависал смог, иногда совсем скрывая из виду угрюмый и битком набитый город.

- Вот откуда взялся металлический топор, найденный Хромым Медведем, — сказал Двугласый, опустившись на землю позади Бегущего по Облакам. – Интересно, кто его возвёл?

- Кошмар, — пробормотал Бегущий. – Мы вернулись и вот мы видим, что наши вигвамы разрушены, а на их месте стоит эта… мерзость.

- В такой город вместились бы все племена всех народов Равнин и даже вдесятеро больше. Возможно, наш народ поработили и загнали туда, брат-капитан?

Бегущий по Облакам помолчал, обдумывая ответ.

- Если это так, тогда мы освободим их огнемётом и штурмболтером.

- Нужно разведать, прежде чем предпринимать что-либо. Нас могут заманить в ловушку и задавить числом, — откликнулся шаман.

- Как по мне, нужно войти туда с оружием в руках, — сообщил сзади Свирепый Хорёк. – Найдём врагов — прихлопнем их.

- А не на это ли они рассчитывают? Копоть и грязь — похоже на работу орков, — заявил Хромой Медведь, рыскавший дальше по гребню холма.

- Ни один орк не способен возвести такие строения, — парировал Двугласый. – Это людских рук дело.

- Это сделал не Народ, — сказал Бегущий по Облакам. – Эти бараки в сотню раз больше поселения и сложены из кирпичей.

- Есть только один способ узнать что-либо, — сказал Двугласый. – Один из нас должен войти в город.

Воины согласно кивнули. Каждый постучал по шрам-татуировке, вызываясь добровольцем. Двугласый покачал головой.

- Пойду я. Меня защитят духи.

Бегущий по Облакам встретил взгляды остальных воинов, ожидавших его решения. Слово капитана перевешивало слово книжника. Он посмотрел на город, затем на шамана, тихо и гордо стоявшего перед ним. Его скрутило ощущение внутренней пустоты, тщетности. Его народ и его деревня погибли.

- Как пожелаете, владыка-шаман. Посоветуйтесь с духами, испросив у них помощи, — ответил он, соблюдая древний обряд. – Отделение Кровавой Луны останется здесь, прикрывая тебя. Остальные на «Крыле смерти» отправятся искать уцелевшие поселения.

Когда наступила ночь, Двугласый ещё завершал свои приготовления. Он разложил на земле перед собой четыре изукрашенных рунами черепа своих предков. Каждый смотрел на одну из сторон света, наблюдая за приближением царства духов.

Он развёл в глубокой яме небольшой костёр, бросил в огонь горсть трав и глубоко вдохнул, коснувшись священного крылатого черепа на нагруднике и ещё одного черепа, выгравированного на пряжке ремня. Наконец он помолился Императору, укротителю гром-птиц и маяку на пути духа, прося его о защите во время творения заклятий. Затем он начал петь.

Его лёгкие наполнились дымом трав. Он словно воспарил над телом и смотрел на него сверху. Другие терминаторы отошли от круга духов подальше. По его коже прошёл холодок, и жизнь вытекала из него, пока он не оказался на краю смерти. Его тело сотрясалось в спазмах, но он совладал с собой и продолжил обряд.

Он стоял в холодном и тёмном месте. Он чувствовал холодное белое присутствие на краю сознания, вязкое, как туман, и холодное, как курган. Над собой он слышал хлопанье могучих крыльев парящего Крыла Смерти, носившего Императора на себе и души павших с собой.

Шаман говорил с духами, заключая сделки, приводившие их к нему на службу в обмен на часть его силы. Он почувствовал, как голодные духи вьются вокруг него, готовые закрыть его от взгляда, затуманить взор, упавший на него, заставить увидеть лишь друга.

Он вышел из круга и прошёл мимо наблюдавших десантников. Когда он поднялся на вершину кряжа, он увидел в отдалении город. Даже ночью его огни пылали, освещая небо и превращая поселение в огромную тень, упавшую на землю.

В сумраке над ними возвышались Грозовые горы. Бегущий по Облакам думал о Хромом Медведе. Лицо бугая было непроницаемо. Он не позволял себе гадать о судьбе своего народа.

Последней они посетили деревню Охотящегося Медведя: она была самой отдалённой, построенной в пещерах под пиком Облачного Кольца. Хромой Медведь ковылял по узкой тропинке на склоне.

Бегущий по Облакам старался не думать о других поселениях, которые они видели. Они нашли там лишь запустение и осквернённые могилы. Ни одна живая душа кроме десантников не ступала среди разбросанных тотемов. Они похоронили найденные тела и помолились Императору о своих павших родных.

Бегущий по Облакам увидел, как замер Свирепый Хорёк. Рука жилистого десантника коснулась перьев на рукояти церемониального кинжала. Он изучал склон горы над тропой и, кажется, нюхал воздух.

- Часовых нет, — сказал он. – Ещё юнцом я нападал на эти горы. Охотящиеся Медведи всегда были зорки. Если бы кто-нибудь выжил, на нас бы уже напали.

- Нет! — выкрикнул Хромой Медведь и побежал по подступам к поселению в пещеры.

- Отделение Поло, занять позиции! — приказал Бегущий по Облакам. Пятеро терминаторов замерло, охраняя вход.

- Остальные, за мной. Надеть шлемы. Сосредоточиться. Свирепый Хорёк, следи за Хромым Медведем. Не потеряй его из виду.

Когда они вошли в пещеру, включились фонари. Вперёд вели дюжины тоннелей. От света фонарей бросились какие-то верещащие твари. На секунду Бегущий по Облакам позволил себе надеяться. Если они и найдут оставшихся в живых Людей Равнин, то только здесь. В этом тёмном лабиринте народ Хромого Медведя мог прятаться годами, ускользая от преследования.

Пока они шли через сплетения тоннелей по сигналу маячка Хромого Медведя, Бегущего по Облакам охватывало отчаяние. Они проходили через залы, где лежали мертвецы. Иногда на телах были следы копья и топора, другие же были изодраны с нечеловеческой силой. Попадались разорванные напополам. Бегущий по Облакам видел подобное и раньше, но уверял себя, что здесь это было невозможно. Подобное не могло случиться на его родной планета — пусть на огромных скитальцах, дрейфующих по космосу, но не здесь.

Они нашли Хромого Медведя в самой большой пещере. Пол был усеян костями. От света снова что-то убегало. Хромой Медведь со всхлипом указал на стены пещеры. Их покрывали рисунки, сохранившиеся с древних времён, но внимание Бегущего по Облакам привлёкло последнее и расположенное выше всех изображение. Нельзя было не узнать отвратительную четырёхрукую тварь. В мыслях перепутались ненависть и страх.

- Генокрады, — выплюнул он. Позади него застонал Хромой Медведь. Свирепый Хорёк коротко лающе рассмеялся. От этого звука у Бегущего по Облакам по коже прошёл мороз.

Двугласый проскользнул в открытые городские ворота. В нос ему ударила вонь. Концентрация сбилась, и он почувствовал, как духи стремятся вырваться на свободу. Он напряг свою железную волю и заклятье защиты восстановилось.

Изучая окружение, он понял, что беспокоиться не о чём. Стражи не было, только застава, в которой сидел, перебирая бумажки, бледный сборщик платы за вход в город. Довольно зловещая картина: очевидно, горожане не видели достаточной опасности для того, чтобы выставлять часовых.

Двугласый изучил писца. Тот сидел за маленьким окошечком с пером в руке, изучая гроссбух. Писал он при свете небольшого фонаря. Вдруг он словно почувствовал присутствие книжника и огляделся. У него были высокие скулы и красная кожа Народа Равнин, но на этом сходство и заканчивалось.

Конечности писца казались маленькими и слабыми. На лице держалась нездоровая бледность. Он сухо откашлялся и вернулся к работе. Шрамов мужчины, достигшего совершеннолетия, у него на лице не было. Одежда писца была сделана из грубой ткани, а не из лосиной шкуры. Рядом с ним не было оружия, и он не выказывал отвращения к тому, что находился не под открытым небом, а засунут в тесную каморку. Двугласому сложно было поверить, что этот человек был потомком его воинственного народа.

Он углубился в город, осторожно пробираясь по узким грязным улочкам, разделявшим огромные здания. Город был построен некрасиво и неудобно. Без всякого плана между большими заводами располагались огромные площади. Город рос сам собой, словно опухоль.

Канализации не было, улицы были полны грязи. Вонь людского дерьма смешивалась с запахом жареной еды и ощутимым привкусом дешёвого алкоголя. Вокруг каждой площади находились низкие тёмные двери кабаков и лавок.

Повсюду шныряли неумытые дети. Тут и там дорогу через толпу прокладывали крупные полные мужчины в длинных синих накидках. У них на лицах были шрам-татуировки, шли они гордо. Если же им кто-нибудь попадался на пути, они пускали в ход деревянные стеки. Как с удивлением заметил Двугласый, никто не давал сдачи. Люди были слишком слабы духом.

Бродя по улицам, книжник заметил нечто ещё более жуткое. Все в толпе, все, кроме детей и тех, в синих накидках, были изуродованы. У мужчин и женщин были кривые конечности или обожжённые лица. Некоторые передвигались на костылях, размахивая культями. Слепцов вели под руки дети. Мимо проковылял безногий карлик, двигавшийся при помощи рук, опираясь на ладони. Все они были случайными жертвами масштабного производства.

Во тьме, освещаемые лишь слабым отблеском из адских топок, они копошились, словно тени, громко выпрашивая милостыню, подаяние и свободу. Они звали Небесного Отца, четырёхрукого Императора, на помощь. Они бросали в грязный воздух брань, бред и мольбы. Двугласый наблюдал за тем, как бедняки грабят бедняков, и очень хотел бы знать, как его народ довели до такого скотского состояния.

Он вспомнил высоких сильных воинов, живших в вигвамах и не нуждавшихся ни в ком. Какая жуткая магия могла превратить Народ Равнин в этих жалких тварей?

Он вздрогнул, когда в его руку вцепился ребёнок.

- Талоны, Старший. Талоны на еду…

Двугласый облегчённо вздохнул. Заклинание ещё действовало. Дитя видело лишь неопасного друга. Ему нелегко давалось удерживание духов на подсознательном уровне, но всё же они ещё не сбежали.

- У меня ничего нет для тебя, мальчик, — ответил он. Беспризорник с бранью убежал.

Подавленные и озлобленные, десантники покинули деревню в пещере. Бегущий по Облакам заметил, что Хромой Медведь был бледен. Жестом он велел крепышу и Свирепому Хорьку идти за ним. Двое командиров отделений присоединились к нему. Они поднялись на крупный обломок скалы и посмотрели на длинную долину внизу.

- Генокрады, — сказал он. – Мы должны сообщить в Империю.

Свирепый Хорёк плюнул вниз.

- Тёмный город принадлежит им, — сказал Хромой Медведь. Бегущий по Облакам разделял тихую ненависть в его голосе. – Видимо, они поработили Народ и загнали людей в город.

- Некоторые племена сопротивлялись, — откликнулся Бегущий по Облакам. Он этим гордился. Его утешало то, что его племя предпочло бесплодное сопротивление бесславной сдаче в плен.

- Нашему миру пришёл конец; наше время прошло, — ответил Свирепый Хорёк. Его слова гулким звоном отдавались в голове Бегущего. Свирепый Хорёк был прав. Уничтожена была целая цивилизация.

Только десантники ордена Тёмных Ангелов помнили Народ Равнин. Когда они умрут, племена останутся лишь в записях флота ордена. Если Тёмные Ангелы не нарушат обычай и не начнут принимать новобранцев с других планет, орден вымрет вместе с нынешним поколением десантников.

Бегущий по Облакам был опустошён. Он возвращался домой с надеждой. Он снова хотел ходить среди своего народа, снова видеть деревню, прежде чем умереть от старости. Теперь он обнаружил, что его мир мёртв, и мёртв давно.

- И мы не знали, — тихо сказал он. – Наши племена мертвы уже долгие годы, и мы ничего не знали. Будь проклят тот день, когда мы прилетели на нашу родину на «Крыле Смерти».

Командиры отделений молчали. Сквозь облака пробивался лунный свет. В долине под ними они увидели тёмные очертания огромного крылатого черепа, вырезанного на земле.

- Что это? — спросил Хорёк. – Его тут не было в моё время.

Хромой Медведь странно взглянул на него. Бегущий по Облакам знал, что его старый друг никогда не представлял себе, как храбрец из вражеского племени бродит по священной долине его народа. Даже век спустя молчаливый и худой десантник преподносил сюрпризы.

- Там наши шаманы творили магию, — ответил Медведь. – Должно быть, они пытались призвать Крыло Смерти, несущего Воителей с Небес. Только отчаявшись, предприняли бы они такую попытку. Они искали нашей защиты. Мы не пришли.

Бегущий по Облакам услышал рык Свирепого Хорька.

- Мы отомстим за них.

- Пойдём и уничтожим город, — кивнул Хромой Медведь.

- Нас всего лишь тридцать, а город может кишмя кишеть генокрадами. Кодекс чётко указывает на действия в данной ситуации. Нужно подвергнуть планету вирусной бомбардировке, — сказал Бегущий. Ответом ему было молчание поражённых Медведя и Хорька.

- Но как же наш народ? Он мог и выжить, — без особой надежды ответил Хромой Медведь. – Мы должны хотя бы учитывать вероятность этого, прежде чем уничтожать всё живое на нашей родной планете.

Свирепый Хорёк побледнел. Бегущий по Облакам никогда не видел его таким раньше.

- Я не могу этого сделать, — тихо сказал он. – А ты можешь, брат-капитан? Ты сможешь отдать приказ, который уничтожит нашу планету и наш народ… навсегда?

Бегущий по Облакам ощутил тяжкий груз ответственности. Его долг был очевиден. На этой планете угнездилась огромная угроза Империи. Его приказ обрёк бы целый народ на смерть. Он попытался не думать о том, что Хромой Медведь может быть прав, что Народ мог быть порабощён генокрадами не полностью. Но эта мысль снова и снова лезла в голову — потому что он надеялся, что Медведь прав. Некоторое время он стоял без движения, поражённый тяжестью выбора.

- Выбор не только за тобой, Бегущий, — сказал Свирепый Хорёк. – Решать всем воинам Народа.

Бегущий по Облакам встретил его пылающий взгляд. Свирепый Хорёк говорил о древнем обряде; на это нужно было дать ответ. Капитан терминаторов посмотрел на Хромого Медведя. Великан был мрачен.

Бегущий по Облакам кивнул.

- Будет Сбор, — сказал он.

На площади поднялась суматоха. Несколько человек в синих накидках оттеснили изувеченных нищих в сторону. Они разрезали толпу, словно клинок разрезает плоть, топча людей ногами.

Книжник отступил назад к входу в кабак. Громила со свежими шрамами на щеках подошёл слишком близко к нему. Он поднял дубинку, чтобы ударить Двугласого, очевидно, видя в нём лишь ещё одного нищего. Орудие отскочило от терминаторского доспеха. Синенакидочник обалдело покосился на десантника и отошёл.

По пути, расчищенному громилами, двое приземистых бритоголовых носильщиков в коричневой одежде понесли паланкин. Двугласый разглядел на его боку изображение четырёхрукого человека и по его спине пробежали мурашки. Подтвердились худшие его опасения.

- Подайте, Старший, подайте, — раздавались мольбы толпы, слившиеся в могучий рёв. Многие униженно падали на колени, жадно протягивая к паланкину руки и культи.

Занавеска отдёрнулась и с носилок слез низкий полный мужчина с бледной кожей голубоватого цвета, обряженный в пышный чёрный костюм с белым камзолом и высокими чёрными кожаными сапогами. С его шеи свисала цепь с четырёхруким кулоном. Он был совершенно лыс. Пристально оглядев толпу чёрными глазками, он злорадно ухмыльнулся, поведя мощными челюстями, от чего все двенадцать подбородков заколыхались.

Человек нашарил на себе кошелёк. Толпа в ожидании затаила дыхание. На мгновение его взгляд задержался на книжнике — он удивлённо нахмурился. Двугласого потянули за ногу, и он встал на колено, пойдя против обета не склоняться ни перед кем, кроме образа Императора. Двугласый почувствовал, что злобный взгляд на нём ещё задержался, и подумал, не увидел ли толстяк что-нибудь сквозь маскировку духов.

Все отделения собрались у костра. Толстые брёвна тлели во тьме, подсвечивая лица десантников и придавая им демонический вид. За ними на посадочных лапах сидело «Крыло Смерти», оплот против тьмы. Он знал, что за ним лежит город врага, где бродили твари.

Ближе всего к костру сидели бесстрастные командиры отделений. За ними стояли их подчинённые в полном обмундировании, с штурмболтерами и огнемётами под рукой. Огонь отражался в крылатых мечах на наплечниках. Снаряжение было имперским, но освещённые лица принадлежали Народу Равнин.

Он так давно знал этих людей, что даже Двугласый не мог бы точнее прочесть их мысли. В каждом суровом лице он видел жажду мести и смерти. Воины хотели присоединиться к своим соплеменникам в царстве духов. Бегущий по Облакам тоже чувствовал зов духов предков, их требование отомстить за них. Он старался не обращать на эти голоса внимания. Он был солдатом Императора. У него был долг не только перед своим народом.

- Мы должны сражаться, — сказал Свирепый Хорёк. – Того требуют умершие. Нужно отомстить за наши племена. Если кто-то из нашего народа выжил, они должны быть освобождены. Нужно очистить нашу честь.

- Есть много видов чести, — ответил Кровавая Луна. – Мы чтим Императора. Наши терминаторские доспехи — знак этой чести. Это знак того, что нас чтит наш орден. Вольны ли мы рискнуть потерять все следы древнего наследия ордена в лапах генокрадов?

- Сотню веков эти доспехи хранили десантников в гуще битвы, — пылко парировал Хорёк. – Мы лишь добавим почёта к их истории, уничтожив и этих врагов.

- Брат Марий, брат Поло, молиться, молчать, — сказал Бегущий, наводя порядок при помощи обряда ордена и тех имён, что Свирепый Хорёк и Кровавая Луна приняли, став десантниками. Оба терминатора склонили головы, признавая значительность момента.

- Прости нас, брат-капитан, и назначь нам покаяние. Мы служим тебе. Вечно верны, — ответили они.

- Покаяния не требуется, — Бегущий по Облакам огляделся. Все взгляды были устремлены на него. Он тщательно взвесил свои слова, прежде чем произнести их. – Мы собрались сегодня не как воины Императора, но как воины Народа, следующие древнему обычаю. Я благословляю этот Сбор как капитан и как вождь. Мы представляем здесь наши племена, объединившись в братство, чтобы мы могли говорить, как один, думать, как один, и выбрать верный путь для всех наших народов.

Бегущий знал, что эти слова звучали фальшиво. Присутствовавшие не были представителями своих племён. Они и были этими племенами — их остатками. Но обряд был начат и должен был быть исполнен, как полагается.

- В этом круге нет места насилию. До конца собрания мы будем одним племенем.

Странно звучали эти слова, обращённые к воинам, сражавшимся вместе в тысяче битв под сотней светил. Но таков был древний обряд Сбора, предназначенного для мирного решения проблем воинами соперничающих племён. Некоторые десантники кивнули.

Внезапно всё стало на свои места. На этой планете зародились обычаи их народа, и, пока они здесь, они должны их придерживаться. Здесь и сейчас были они связаны общим наследием. И все они нуждались в напоминании об этом после всех тягот дня.

- Мы должны обсудить судьбу нашей планеты и нашу воинскую честь. Это дело жизни и смерти. И говорить мы будем честно, как подобает Народу Равнин.

Старший всё теребил свою цепь и смотрел на Двугласого. Его высокий шишковатый лоб перечертили морщины. Вдруг он отвёл взгляд и порылся в кошельке.

Толпа взорвалась диким гамом, когда он кинул ей несколько горстей сверкающих железных талонов, а затем удалился в паланкин, чтобы понаблюдать за вознёй. Десантник смотрел, как люди ползают в грязи, собирая монеты. Войдя в кабак, он покачал головой. Даже самый жалкий обитатель мира-улья вёл себя достойней презренного сброда снаружи.

В кабаке было почти что пусто. Двугласый осмотрел утоптанный земляной пол и грубо сколоченные столы, за которыми сгорбилось несколько оборванных грязных забулдыг. На стенах были примитивные гобелены с повторяющимися четырёхрукими символами, похожими на кривую звезду. Снаружи донёсся далёкий, долгий и одинокий сигнал парового свистка.

Кабатчик склонился над стойкой, растянувшись на ней пузом. Двугласый подошёл к нему. Только дойдя до стойки, он понял, что талонов у него не было. Кабатчик лениво осмотрел его, скребя мясистой лапой небритую красную щёку.

- Ну чё, — сразу поинтересовался он. – Чё пить будешь?

Двугласого удивила грубость. Народ всегда был вежлив. Манеры не были лишними, когда за оскорбление можно было получить по морде каменным топором. Он спокойно встретил взгляд кабатчика и напряг частицу воли. От слабого духа мужчины сопротивления не поступило, но книжник всё равно почувствовал усталость.

Кабатчик отвернулся, опустив глаза, и без спросу нацедил напиток из глиняной бутылки. Снаружи послышался звук шагов. Дверь распахнулась и внутрь ворвалась толпа рабочих, выкрикивавших заказы.

И у мужчин, и у женщин были вытянутые усталые лица. Их руки и босые ноги были грязны, прямо под стать одежде. Двугласый подумал, что, должно быть, кончилась рабочая смена. Он взял свою кружку и присел в углу, наблюдая за рабочими, плюхающимися на сиденья, и слушая их матерщину насчёт бригадиров и недостаток талонов. Несколько человек затеяли в углу игру в кости и отстранились от мира.

Спустя какое-то время Двугласый заметил, что люди уходили через дверь в заднем конце кабака. Он поднялся и пошёл за ними. Никто не стал возражать.

В комнате, куда он попал, было темно и воняло жиром. В её центре была яма, окружённая взбудораженными ругающимися рабочими. Двугласый пробился к ней через толпу. Встав у края, он увидел причину всеобщего внимания.

Внизу, в яме, дрались два огромных равнинных хорька, под рёв заключавшей пари толпы вырывавшие друг из друга длинные полосы мяса. Каждый был размером с взрослого человека и на каждом был шипастый железный ошейник. У одного не было глаза. Оба истекали кровью от десятков царапин.

Двугласый почувствовал омерзение. В молодости он охотился на хорьков, каменный топор против звериной хитрости. В таком испытании воин сражался со свирепым и смертельно опасным врагом за свою жизнь. В этом жестоком спорте никакого испытания не было. Это был просто безопасный способ выплеснуть всю кровожадность этих усталых и голодных рабочих.

Книжник отошёл от ямы, предоставив рабочих своему развлечению. Уходя, он заметил человека в синей накидке, вошедшего в кабак и разговаривавшего с владельцем. Выйдя наружу, он увидел, что оба они смотрят на него. Он поторопился уйти в туманную ночь, подумав, что наблюдали за ним не человеческие глаза.

Бегущий по Облакам посмотрел на лица людей у костра. Они ждали, пока он начнёт. Он трижды глубоко вздохнул. По давнему обычаю, первое слово предоставлялось ему.

Сбор Воинов был не обычным советом, где словами язвили соперника. Это был обмен опытом, где рассказывались истории. В словах не должно было быть остроты, гнева. Он тщательно подбирал свои слова.

- Когда мне было двенадцать зим, — начал он, - я скитался по Жёлтому Кряжу среди юнцов. Это было моё последнее лето там, ибо я был помолвлен с Бегущей Оленихой, прекраснейшей девой моего племени.

Юнцы часто говорили о Воинах с Небес. Со времени их прошлого прилёта прошла сотня зим, и в небе видна была красная звезда. Скоро они должны были вернуться.

Ястребиный Коготь, дед моего деда, был избран и взят в царство духов, чтобы служить Великому Вождю Небес. Мой род был потому почитаем, хотя Коготь и оставил своего сына без отца и без вигвама.

Седой Лось был юнцом, с которым я соперничал за руку Бегущей Оленихи. Поскольку она выбрала меня, он меня ненавидел. Он хвалился тем, что выберут его. Он дразнил меня, преуменьшая честь моего рода. В его роду не было тех, кто оседлал Крыло Смерти и вознёсся в небо.

Я был задет и ответил на насмешку. Я сказал, что, раз так, он не станет возражать против восхождения на Гору Призраков и посещения Обители Предков.

Бегущий по Облакам подождал, пока его слова улягутся, а воины представят себе эту сцену. Для него воспоминание было чётким и ясным. Он почти чувствовал резкий дым в вигваме юнцов и почти видел меха, свисавшие с его потолка.

- Этого Седой Лось от меня и добивался. Он оскалился и ответил, что он забрался бы на гору, если бы кто-нибудь пошёл с ним, как свидетель. Смотрел он прямо на меня.

Я был в ловушке. Отказавшись, я потерял бы честь. Я должен был идти, или он обыграл бы меня.

Когда она узнала об этом, Бегущая Олениха умоляла меня не ходить, боялась, что меня заберут духи. Она была дочерью шамана и обладала ясновидением. Но я был молод, горд и безрассуден, поэтому всё же пошёл. Видя, что меня не переубедить, она срезала свою косу и зачаровала её, чтобы я в целости и сохранности вернулся домой.

Со всей скоростью охотников мы шли до Горы Призраков три дня. Нас постоянно преследовал страх. То, что казалось возможным в тепле вигвама, было ужасным в ледяные осенние ночи, когда луна светила ярко и духи переносились от дерева к дереву. Думаю, если бы любой из нас был там один, он бы повернул назад, ибо страшно подходить к обиталищу неупокоенных мертвецов ночью, когда зима уже на пороге.

Но мы не могли выказать страха перед другим, нас гнало вперёд соперничество. Никто не хотел первым повернуть назад.

На исходе третьего дня мы дошли до первых предостерегающих тотемов, покрытых черепами тех, кого небесные воители сочли негодными. Я хотел тогда сбежать, но мне не позволила моя гордость.

Мы начали восхождение. Ночь была тихой и холодной. В подлеске что-то шелестело, а луна косилась на нас, будто ведьма. Корявые деревья преграждали нам путь, словно злобные призраки. Мы лезли ввысь, пока не добрались до широкой голой площадки, отмеченной знаком крылатого черепа.

Такое достижение на миг притупило нашу вражду. Мы стояли там, где мало кто побывал. Мы победили духов и выжили. Мы были на краю.

Не помню, о чём подумал, когда Седой Лось указал наверх. Раздался вой тысячи вспугнутых духов, и небеса озарились огнём. Наверное, я подумал, что духи решили наказать меня за дерзость. Возможно, я так перепугался, что не думал ни о чём. Знаю лишь, что застыл на месте, а Седой Лось развернулся и побежал.

Если уж я боялся и раньше, представьте, каково мне стало, когда я увидел огромную крылатую тень вдалеке и услышал рёв приближающейся гром-птицы. Представьте себе мой ужас, когда я увидел, что это само Крыло Смерти, гонец Императора, избирающий павших, Крылатый Скелет-Охотник.

Я горько пожалел о своём безрассудстве. Я не мог даже шевельнуться, чтобы спастись, и только ждал, пока Крыло Смерти сразит меня своими когтями и выпустит мой дух.

К моему удивлению, гром-птица села передо мной и грозный рёв затих. Я всё ещё не мог бежать. Она распахнула клюв, изрыгнув огромные, закованные в чёрные доспехи силуэты избранных павших. На каждом плече у них были символы крылатого меча.

Тогда я понял, что попал в царство духов, ибо среди них был Ястребиный Коготь, дед моего деда. Я видел его лицо на тотемном столбе нашего вигвама. Он выглядел старым, седым и уставшим, но фамильное сходство всё же осталось.

Меня странно успокоил вид этого знакомого и странного лица в том ужасном месте. Я смог преодолеть свой страх. Из любопытства я шёл вперёд, пока не подошёл к нему: жуткому седому старику, так похожему на меня самого.

Он долго смотрел на меня. Затем улыбнулся и начал смеяться. Он прижал меня к бронированной груди и крикнул, что возвращение было радостным, словно бы он был так же рад видеть меня, как я был рад видеть его.

Бегущий по Облакам снова остановился, сравнивая возвращение своего предка со своим собственным. Сейчас никто не смеялся, как смеялись тогда те десантники. Теперь-то он понял, почему старик был так рад увидеть знакомое лицо. Он был рад, что Ястребиного Когтя не было с ними, и что он не видел смерти их народа.

- Конечно, я был шокирован, стоя там посреди легендарных воителей, общаясь со своим далёким предком. Я знал, что они вернулись, чтобы избрать своих преемников на службу к Императору, и, забыв обо всём, молил их принять меня к себе.

Старик посмотрел на меня и спросил, есть ли у меня причина остаться или пожалеть об уходе. Я подумал о Бегущей Оленихе и помедлил, но я был тогда глупым юнцом. Меня переполняли видения славы и чудес за пределами неба. Что я тогда знал о жизни? Я должен был сделать выбор, с которым мне потом придётся жить веками, хоть этого я тогда и не знал.

Знал мой предок. Он увидел моё промедление и сказал, что мне лучше остаться. Я не хотел этого и настоял на испытании.

Они привязали меня к стальному столу и вскрыли мне плоть железными ножами. Я прошёл обряд Когтя Хорька, чтобы доказать свою храбрость, но та боль была несравнима с той, что я испытал тогда. Когда они вскрыли мою плоть, они вставили внутрь нечто, что, по их словам, должно было срастись с моим телом и даровать мне силу духов.

Неделями я лежал в лихорадочной агонии, пока моё тело менялось. Стены кружились вокруг меня, и мой дух сбежал в ледяные края. Пока я бродил в одиночестве, потерянный, один из братьев стоял в изголовье и читал имперские литании.

В видении мне явился Император верхом на Крыле Смерти, величайшей из гром-птиц. Она отличалась от той, что принесла домой Воинов с Небес. Это была птица духа, другая же была птицей железа, тотемом по образу и подобию первой.

Император заговорил со мной, рассказав мне о великой борьбе, ведущейся на тысяче тысяч планет. Он показал мне народы, отличные от людей, и тайное сердце вселенной, Хаос. Он показал мне силы, рыщущие в Искажении, и открыл меня их соблазнам. Он наблюдал за тем, как я отказался. Я знал, что, если бы я сдался, он бы сразил меня.

Наконец, я пробудился, и понял, что мой дух принадлежит Императору. Я выбрал отказ от своего народа, своей планеты и своей невесты ради служения Ему. Я знал, что сделал правильный выбор.

Бегущий по Облакам посмотрел на остальных терминаторов. Он надеялся, что достаточно хорошо рассказал свою историю, чтобы привлечь к ней умы слушателей и напомнить им об их долге перед Императором. Он надеялся, что напомнил им о том, что они все приняли то же решение, что и он, и все снова сделали бы этот верный выбор.

Он покачал головой и коснулся талисмана-косы, который до сих пор носил на шее. Хотел бы он знать, действительно ли тот давний выбор был верным, или лучше было бы ему остаться с Бегущей Оленихой? Яркие и смелые образы, владевшие его разумом в юности, давно потускнели и потеряли свою красоту за годы бесконечной войны. «Я так никогда с ней и не попрощался», — подумал он, и почему-то эта мысль была самой печальной из всех.

Он думал, что убедил многих десантников, но, когда Хромой Медведь подался вперёд, чтобы сказать своё слово, он понял, что борьба только началась.

- Я буду говорить о генокрадах, — тихо сказал великан. – Я буду говорить об ужасных и свирепых генокрадах…

Двугласый бродил по ночным улицам. Теперь, когда рабочие вернулись в бараки, они казались пустыми. Поднялся лёгкий ветерок, разметавший по улицам кучки пепла и слегка развеявший смог. Рот книжника наполнился горьким привкусом пепла.

Он прошёл мимо заводов, где стояли огромные всё ещё работавшие паровые двигатели. Воздух звенел от их грохота. Поршни ходили вверх и вниз, словно кивающие бешеные динозавры. Он понял, что они никогда не останавливались.

Он прошёл по улице между богатых особняков, ведомый нездоровым любопытством. Ему словно показывали кусочки большой мозаики, и, как только он поставил бы последний на место, вся картина проявилась бы.

На железных воротах каждого особняка, мимо которого он проходил, были символы Филина, Пумы и Крысы. Это были тотемные животные Племён Холмов. Двугласый подумал о том, живут ли в особняках вожди этих народов. Он бы поверил в то, что они заключили договор с теми, кто построил город. У них и так была дурная слава.

Он почувствовал, как в нём вместо отчуждения нарастает гнев. Его жизнь оказалась бессмысленной. Его народ предали. Его мир украли. Даже Тёмные Ангелы были уничтожены. Здесь кончались десять тысяч лет традиций. Воинам из Небес не суждено было вновь набрать пополнение из храбрых охотников Равнин.

Орден выжил бы, но его наследие было бы уничтожено — он никогда не стал бы прежним. Двугласый был из последнего поколения десантников, набранного из Народа Равнин. Больше таких не будет.

Пока он шёл мимо особняков к загрязнённой реке, духовные чувства предупредили его о том, что за ним следят. Какую-то часть его это не волновало, она была бы только рада столкновению с преследователями. Впереди он услышал стон.

- Мы не знаем, откуда они берутся, — сказал Хромой Медведь. – Даже Руководители Администрации этого не знают. Они появляются без предупреждения на огромных космических скитальцах, дрейфующих на волнах Искажения.

Даже закалённые терминаторы вздрогнули. Бегущий по Облакам увидел, как погрузились в воспоминания те из них, что встречались с генокрадами. На их лицах отразились мрачные воспоминания об этих встречах.

Они машинально выпрямились и нервно огляделись. Впервые капитан сам осознал, что они снова столкнулись с генокрадами. Они столкнулись с теми, кто мог их убить.

- Это ужасные противники: свирепые, неустанные, не знающие ни жалости, ни страха. Они не пользуются оружием, потому что им оно и не нужно. Их когти рвут адамантий, как бумагу.

Они не пользуются доспехами; их шкуры настолько прочные, что они даже могут какое-то время выжить в вакууме. Они похожи на зверей, но умны и организованы. Это самые ужасные враги, каких только встречали десантники со времён Ереси Гора.

Откуда я это знаю? Я сталкивался с ними, как сталкивались и другие присутствующие.

Бегущий по Облакам вздрогнул, вспомнив свои стычки с генокрадами. Он вспомнил их хитиновые панцири, их зияющие пасти и четыре когтистых лапы. Он постарался забыть об их ошеломительной скорости, как у насекомых.

- Но не их боевые качества делают генокрадов столь ужасными противниками. Это кое-что другое. Я расскажу вам об этом.

Сто двадцать лет назад, ещё до того, как я надел терминаторский доспех, я вошёл в состав флота, исследовавшего странное молчание мира-улья Транкс.

Имперский губернатор планеты не платил дань вот уже двадцать лет, и Адепты Земли решили, что пора бы мягко намекнуть ему о его обязанностях.

В состав флота входили контингенты от Тёмные Ангелов, Космоволков, Ультрадесантников и полк Имперской Гвардии с Некромунды. Когда флот вышел на орбиту, мы ожидали сопротивления, восстания. Но спутники не открывали по нам огонь, и губернатор тут же связался с нами.

Он сообщил, что планета была отрезана бурями в Искажении и набегами орков. Он извинился за невыплату дани и предложил компенсировать ущерб. Он предложил инквизитору Вану Даму, главе карательной экспедиции, лично приземлиться и принять уверения в верности.

Мы, конечно, отнеслись к этому с подозрением, но Ван Дам счёл, что малейшая возможность вернуть планету под крыло Империи без трат на боевые действия должна быть по меньшей мере проверена. Он запросил Тёмных Ангелов предоставить ему почётную гвардию. Мы настроили локаторы и телепортировались прямо в приёмную губернатора.

Транкс — планета, закованная в сталь. Её обитатели никогда не видели неба. Но палаты губернатора были столь обширны, что под потолком образовывались облака и на деревья вокруг Резиденции Правителя падал настоящий дождь.

От этого зрелища кровь стыла в жилах. Длинные ряды гвардейцев стояли по обе стороны извивающейся железной дороги, ведшей к резиденции. Сама резиденция парила на антигравах над искусственным озером. Губернатор восседал на троне, вырезанном из цельного куска промышленного жемчуга, по обе стороны от которого стояли две прекрасные слепые девы — его придворные телепаты. Он поприветствовал нас и показал нам дань.

Сундуки несли из хранилищ специально выращенные рабы, серокожие евнухи, мощные, как огрины. Но даже они едва несли их. Рабы прошли мимо нас чуть ли не бесконечным шествием, неся промышленные алмазы, инкрустированные золотом болтеры, керамитовые доспехи и изумруды.

Губернатор, Хуэц, ни на секунду не прекращал вести светскую беседу. Мы наблюдали за шествием, очарованные и заворожённые его чарующим голосом и безупречными манерами. К концу того долгого дня мы и сами поверили, что не было необходимости в сражении, что мы могли просто забрать дань и отбыть домой.

Нам достаточно запудрили мозги, и мы уже были согласны на всё, что предлагал наш гостеприимный хозяин, когда внесли криогенные гробы. Хуэц заявил, что в них содержатся его величайшие богатства. До чего же он нас очаровал: мы чуть не взяли их без раздумий!

«Нет» сказал Двугласый. Мгновение он стоял, словно ошеломлённый, а затем начал петь. С наших глаз словно бы сорвали паутину и мы увидели ловушку, в которую нас заманили.

Заклинание мага, а Хуэц был магом, рассеялось, и мы с ужасом поняли, что чуть не притащили на корабль два гроба с генокрадами. Весь день, пока нас отвлекали длинным медленным шествием, Хуэц незаметно запускал в наши умы свои щупальца.

Но мы всё ещё были так зачарованы, что чуть не воспротивились, когда Двугласый изрешетил Хуэца и его помощниц из болтера. Присоединился к нему только дредноут Ястребиный Коготь. Мы медленно отреагировали и на предупреждение о нападении. Гвардейцы Хуэца чуть не убили нас.

Но мы же были десантниками. Как только они открыли огонь из лазвинтовок, мы ответили болтружейным залпом, срезав их. Ван Дам попытался связаться с флотом, но наши сигналы глушили, и телепортироваться назад мы не могли. Шансы ещё были. Нужно было прорваться на поверхность планеты: тогда до нас смог бы долететь челнок.

Нам показалось, что против нас обратилась вся планета, кстати, примерно так всё и было. Из приёмной нас вырвалось две сотни. Встретили нас вооружённые мужчины наравне с безоружными детьми и их матерями. Все бросились на нас с безумной яростью. Когда мы расстреливали их, они не выказали страха — только странное нечистое удовольствие. Вся планета была заражена.

Прорыв на поверхность стал кошмаром. Мы дрались в тёмных коридорах, взбирались по пожарным лестницам и лазали по узким туннелям, не предназначенным для десантников. Я видел, как из одного туннеля вывалился обезглавленный Стальной Кулак. Ван Дам кинул туда несколько осколочных гранат, и нас заляпало останками полноценного генокрада.

Моего брата, Красное Небо, повалили наземь дикие дети со взрывчаткой в руках. Они заползли на него сверху и подорвались. Он не выжил.

Дважды нас чуть не перебили в тех бесконечных коридорах. Дошло до рукопашной с чистыми генокрадами. Двадцать братьев погибло, прежде чем психосиловой топор Двугласого и силовой меч Бегущего по Облакам спасли нас.

Мне искалечили ногу, когда я охранял последний туннель. Генокрад пробился прямо сквозь пол и схватил меня, пытаясь затащить вниз. Я открыл яростный огонь. Последнее, что помню — его жуткую злобную морду, к которой он меня подтаскивал. Вокруг него было несколько транксийцев, помогавших ему тащить меня.

Остальные рассказали мне, что случилось тогда, уже после моего пробуждения с новой бионической ногой в санчасти корабля. Двугласый и Бегущий вытащили меня оттуда и донесли до поверхности, где ждал челнок.

Оставалось только одно: Искоренение. Вся планета была очищена от жизни вирусной бомбардировкой с орбиты. Позже исследователи инквизиции установили, что всё началось всего-то за шестьдесят лет до того, когда через систему пролетел незарегистрированный космический скиталец.

За каких-то три поколения генокрады заразили всю планету. Так они размножаются — превращают людей в родителей своих исчадий. Их жертвы добровольно идут на это из-за гипнотических способностей генокрадов.

Много ночей я лежал без сна, думая о том, что мы могли бы спасти ту планету, прибудь мы раньше. Возможно, если бы мы смогли уничтожить генокрадов до их распространения, не пришлось бы применять Искоренение.

Бегущий по Облакам видел, что воинов убедила и разозлила история Хромого Медведя. Он знал, что они думают об использовании Народа Равнин в качестве материала для размножения генокрадов и вероятность предотвращения подобного исхода при условии быстрого реагирования.

- Пустите нас, — сказал Свирепый Хорёк, вскакивая на ноги. – Дайте нам войти в город и убить генокрадов!

Ему в сопровождение поднялось ещё несколько воинов.

- Стойте, — откликнулся Кровавая Луна. – Сбор не окончен, и я беру слово…

Гнев и нетерпение вели Двугласого к источнику стонов. На берегу реки, в тени чудовищного завода, он увидел нескольких людей в синих накидках, прижавших к стене какого-то старика и медленно и беспощадно забивавших его насмерть дубинками. Один из них держал фонарь, изредка отдавая спокойный чёткий приказ.

- Подстрекаешь, значит? — поинтересовался один громила, ломая старику рёбра дубинкой. Тот застонал и упал на колени. Остальные бугаи засмеялись.

- Распространяешь хулу на Имперскую веру и воинов с небес, а? Вечно вы так, идиоты старые. Клянусь Императором, я думал, мы вас всех перебили.

Жертва посмотрела на них снизу вверх.

- Вы слепы. Воины с Небес никогда не построили бы этот город и не загнали бы нас сюда, словно лосей на бойню. И не стали бы они разрывать курганы нашего народа. Ваши хозяева — злобные духи, вызванные Племенами Холмов, а не истинные Воины с Небес. Крыло Смерти вернётся и разорвёт их в клочья.

- Молчать, ничтожный богохульник, — сказал вожак синенакидочников. – Хочешь казаться смелым, да? Возможно, нужно вернуться к старым обычаям и опробовать на тебе, пьянь, обряд Когтя Хорька.

Старик харкнул кровью.

- Делай, что хочешь. Я — Утренняя Звезда из рода Бегущей Оленихи и Седого Лося. Я ясновидец. Я говорю, что духи ходят среди нас. Древние силы ходят по земле. Красная звезда ярко пылает в небесах. Грядёт беспокойное время.

- Ты поэтому сегодня возбухать начал? Я-то думал, ты только с духами бутылки говоришь, — сказал другой громила, пнув Утреннюю Звезду в грудь. Старик снова застонал. Двугласый шёл к ним сквозь туман, пока не появился в свете фонаря.

Вожак обратился к нему.

- Убирайся, юнец. Это дело воинской ложи. Свали, если не хочешь поплавать в речке вместе с этим пьяницей.

- Вы позорите саму суть воинской ложи, — спокойно ответил Двугласый. – Уйдите сейчас, и я пощажу вас. Останетесь ещё хоть на мгновение, и я дарую вам смерть.

Старик поражённо взглянул на него. Двугласый увидел татуировку в виде крылатого черепа у него на лбу, знак шамана. Часть громил рассмеялась. Другие, что поумнее, почувствовали угрозу в голосе десантника и отступили.

Вожак приказал своим людям нападать.

- Взять его.

Двугласый подставил под удар дубинкой предплечье. С металлическим звоном та сломалась. Он сломал нос громилы тычком психосилового топора, а затем с нечеловеческой силой пнул другого громилу в живот. Когда тот согнулся от боли, книжник сломал ему шею ребром ладони.

Теперь люди в синих накидках накинулись на него все. Дубинки были столь же бесполезны, как прутики против медведя. Часть бугаёв попыталась схватить его за руки и обездвижить. Он легко стряхнул их, чередуя смертельные удары оружием и локтем. Один удар — один труп.

Когда нахлынула жажда крови, привязанные к нему духи испарились. Он понял, что показал свою истинную сущность. Последний громила бросился в бегство. Двугласый выбросил вперёд руку, схватил его за горло и резко развернул. Хрустнула перебитая гортань.

Старик уставился на него в каком-то религиозном порыве.

- Духи сказали правду, — проговорил он, словно сам не веря собственным словам. Он вытянул руку и коснулся десантника, убеждаясь в его существовании.

- Вы наконец пришли, чтобы освободить Народ из уз ложного Императора и привести его обратно на Равнины. Как тебя зовут, Воин с Небес?

- В молодости меня звали Двугласым, учеником Духовного Ястреба. Когда я поступил на службу к истинному Императору, я принял имя Люциан, — книжник увидел, как по шрамам на щеках старика покатились слёзы.

- Скажи мне, старик, что сталось с нашим народом? Каким образом он пал столь низко?

- Всё началось, когда я был юнцом, — сказал Утренняя Звезда, вытирая слёзы. – Летней ночью небеса запылали и раздался рёв. Небо расчертила огненная полоса. Был взрыв. Там, где мы сейчас, был большой кратер и в центре, где стоит Храм Четырёхрукого Императора, была громадная раскалённая докрасна груда металла.

Некоторые думали, что это вернулись Воины с Небес, что рёв был голосом их гром-птицы. Шаманы знали, что это не так, ибо Крыло Смерти возвращается каждые сто лет, и осенью, а с момента предыдущего явления красной звезды прошло всего пятьдесят лет.

Мы были счастливы, что можем оседлать Крыло Смерти. Большинство из нас должно было быть уже глубокими стариками к моменту следующего прилёта Воинов с Небес.

Но наших вождей встретили не одоспешенные воины из преданий. То были жалкие бледные люди, заявившие, что они посланы Императором, дабы показать нам путь к строению земного рая. Они проповедовали добродетели терпимости, братской любви и мира. Вожди послали их лесом, что было ошибкой, поскольку, не добившись своего лестью, они обратились к силе оружия. Они объединились с Племенами Холмов и дали им железные клинки, которым наше оружие было нипочём.

В конце концов, племена были вынуждены покупать новое оружие, чтобы противостоять врагам. Рассказывали и о том, как духи с четырьмя руками и ужасными когтями разрывали наших воинов. Вскоре пришедшие правили Равнинами, порабощая людей и убивая тех, кто противился им.

Затем они начали строить этот огромный город, используя рабский труд и платя вольнонаёмным талонами.

Вдруг глаза старика расширились от ужаса. Он глядел в ночь за спиной Двугласого. Книжник развернулся и из тумана появились тени.

Одна принадлежала толстяку, которого он ранее видел в паланкине. По бокам от него стояли четырёхрукие. Их панцири сверкали, словно масло. Они подняли огромные когти, сиявшие в лунном свете.

- Мы бы тебе всё это рассказали, если бы только ты попросил, — сказал толстяк, глядя на Двугласого тёмными притягивающими глазами.

Книжник сжал пальцы, и психосиловой топор в его руке запел песнь смерти.

- Это было во времена командующего Арадиила, сотню лет назад, — сказал Кровавая Луна. – Мы были на борту боевой баржи «Ангелы Смерти», патрулировали край сектора, когда раздался сигнал тревоги. Зонды зарегистрировали неподалёку выход из Искажения космического скитальца. Сканирование ничего не дало. Нам было приказано исследовать корабль.

Мы забились в абордажные капсулы, которыми выстрелили в скиталец. Когда мы высадились, там не было энергии, было темно, так что мы включили фонари на шлемах и создали оборонительный периметр. Сопротивления не было, но, следуя нормам проведения подобных операций, мы действовали крайне осторожно.

Мы назвали скиталец «Тюрьмой Потерянных Душ», что, как выяснилось, было довольно подходящим названием. Мы нервно продвигались по тёмным коридорам, поскольку над судном всё ещё висела зараза Искажения. Нас одолевали дурные предчувствия.

Сначала признаков опасности не было. Затем мы наткнулись на трупы Космоволков, изрешечённые болтружейным огнём. Мы не смогли выяснить, сколько они там лежали, возможно, что с момента предыдущего выхода скитальца из Искажения. С тех могло пройти десять лет или десять тысяч — мы не знали. Приливы Искажения своевольны, и время там идёт совсем иначе.

Брат-сержант Конрад приказал нам быть настороже. Затем случилось ужасное. Труп Космоволка с пылающими алыми глазами приподнялся.

- Вы обречены, — сказал он нам. – Все вы умрёте, как и я когда-то.

Мы расстреляли его, но отзвуки жуткого шёпота остались в наших умах. Мы начали отступать. Сенсоры внезапно засекли приближение живых существ со всех сторон. Он бежали параллельно нам, пытаясь отрезать нас от абордажной капсулы.

На перекрёстке коридоров мы увидели силуэты в доспехах и обменялись с ними выстрелами. Я попал в одного и услышал его вопль через передатчик. Они использовали те же частоты, что и мы. Когда мы поняли это, у нас застыла кровь в жилах. Мы спрашивали себя: а не десантники ли это?

Нам не пришлось долго ждать ответа. Они волной покатились на нас по коридору, закованные в доспехи десантников, но ужасно мутировавшие. Некоторые держали ржавые болтеры в щупальцах вместо рук. У некоторых были влажные зелёные лица, склизкие, словно жабы. У некоторых были когти и лишние руки. Некоторые едва тащили своё тело, оставляя позади дорожку слизи.

Они были запятнаны Хаосом. Они говорили о Горе и о тех силах, что лучше не называть. И мы знали их — это были предатели, выжившие в Эпоху Ереси и заключившие договор с Хаосом в обмен на вечную жизнь. Схватка переросла в рукопашную. Они давили числом, мы опирались на терминаторов и силу веры.

Одно время казалось, что они одолеют нас, но затем в дело вступили наши громовые молоты и молниевые когти, и мы беспощадно расправились с ними. Они сражались, как демоны, с силой проклятых, но мы, в конце концов, победили.

Я стоял, глядя на труп моего последнего врага, и ко мне пришла мысль: этот человек когда-то был таким же десантником, как и я. Он прошёл те же тренировки и то же обучение. Он поклялся служить Императору. И всё же он предал человечество. Каким образом?

Как истинный десантник может нарушить клятву? Непохоже, чтобы он внезапно отрёкся от своего образа жизни и заключил сделку с Тьмой. Что предложил ему Хаос?

Богатство? Нам нет дела до ценностей других людей; у нас и так всё самое лучшее. Чувственные удовольствия? Они бренны. Власть? Мы познали истинную власть, волю Императора. Кто среди нас может сравниться с его жертвой?

Нет, стоя над тем трупом, я наконец понял. Он пал не одним прыжком, а множеством маленьких шажков.

Сначала он доверился Магистру Войны. Это понятно, ибо разве не Гор был правой рукой Императора?

Затем он последовал за Магистром Войны. А кто бы не последовал? Солдат подчиняется командиру.

Затем он обожествил Гора. Понятная ошибка. Разве архиеретик не был одним из примархов Первого Основания, одарённым божественными силами и уступающий лишь самому Императору?

Так он и отходил от истинного пути, пока, наконец, не потерял свою жизнь и свою душу. Этот путь открыт для всех, одна мелкая ошибка цепляется за другую и дело доходит до Великой Ошибки. Я понял это, изучая труп предателя на «Тюрьме Потерянных Душ». Тогда я только укрепился в преданности воле Императора. Я понял, что все наши правила и обычаи имеют свой смысл, и не наше дело оспаривать их, ибо они охраняют нас от пути к Хаосу.

Вокруг костра воцарилась тишина. Бегущий по Облакам понял, что слова Кровавой Луны тронули десантников. Он и сам начал исследовать своё сознание на предмет ереси. Значение рассказа Кровавой Луны было очевидным: если они удалялись от службы Императору, то они делали первый шаг на проклятом пути. Он также напомнил им о том, что они десантники, избранные Императора. Если не они сохранят веру, то кто же?

Долго тянулось молчание. Затем Свирепый Хорёк выразил желание взять слово.

- Я расскажу о смерти, — сказал он, - смерти людей и планет…

Двугласый физически ощутил пси-удар толстого мага. Тёмные глаза словно обрели глубину, стали бездонными ямами, куда падал книжник. У его ног захныкал Утренняя Звезда.

Десантник с усилием оборвал психический контакт, порадовавшись, что его доспех книжника включал в себя пси-капюшон. Маг был силён, а Двугласый уже устал.

К нему помчались генокрады. Книжник поднял штурмболтер и выпустил очередь снарядов. Ночь озарилась вспышками. Тяжёлые пули изрешетили первого генокрада. Второй с нечеловеческой скоростью увернулся.

Между книжником и нападавшим встал Утренняя Звезда. Сверкнул коготь и тело старика развалилось надвое. Двугласый ударил топором, пожелав, чтобы удар был верным, и лезвие холодно сверкнуло, пройдя через шею генокрада. Он отскочил, чтобы не попасть под когти агонизирующей твари.

Маг засмеялся.

- Ты не сбежишь. Зачем бороться?

Толстяк сосредоточился и вокруг его головы замерцал нимб. Книжник выстрелил, но неведомая сила перехватила снаряды, и они взорвались в метре от цели, не причинив ей вреда.

Двугласый шагнул вперёд, взмахнув топором. Он почувствовал, как его мощь нарастает, пока лезвие движется к цели. Что-то остановило его в полуметре от головы мага. Напрягая огромные мышцы под бронёй, он надавил на топор. Сервомоторы взвыли, добавляя свою силу.

Медленно, но неотвратимо топор десантника приближался к врагу. По лбу толстяка побежал пот. На его лице отразился страх. Он не мог спастись и понимал это.

Он лишь взвизгнул, когда его концентрация спала. Психосиловой топор разрубил его напополам. Двугласый почувствовал, как предсмертный психический вопль мага унёсся в ночь. Сотни разумов ответили. Вдали, сквозь мертвенный полог тумана послышался приближающийся топот.

Зная, что он сможет выжить, только быстро отступив, Двугласый развернулся и побежал.

- Наш мир мёртв, — сказал Свирепый Хорёк. Некоторые десантники заворчали: он обращался к ним напрямую, а не придерживался обряда. Он потребовал тишины коротким рубящим жестом. Когда он снова заговорил, его голос был насмешлив и груб.

- Обряд стал бредом. Он — часть того времени, что прошло. Зачем дурить себя? Может, вам хочется утешиться, соблюдая старые обычаи. Мне — нет.

Можете говорить метафорами о наших клятвах перед Императором, ужасных генокрадах и природе проклятия. Я предпочитаю говорить откровенно.

Наш народ либо мёртв, либо порабощён, а мы сидим тут как старухи, спрашивая себя, что же нам делать. Нас что, заколдовали? Когда мы были столь нерешительны? Истинный воин в таком случае не выбирает. Мы должны отомстить за свой народ. Наше оружие должно вкусить вражеской крови. Было бы трусостью не схватиться с врагом.

- Но, если мы потерпим поражение… — начал Кровавая Луна.

- Если мы потерпим поражение, пусть так. Зачем мы живём? Сколько зим нам осталось, прежде чем мы умрём от старости или закончим в холодном железном теле дредноута?

Он умолк и посмотрел на костёр. К удивлению Бегущего, он опустил глаза и умерил свой гнев.

- Я стар, — тихо сказал он, - стар и обессилен. Я видел больше двух сотен зим. Спустя ещё несколько, я уже буду мёртв. Я надеялся посмотреть прежде на свой народ, но, видно, не судьба. Только об этом я сожалею.

Бегущий по Облакам видел его усталость и ощущал свою собственную. Каждый человек у костра служил Императору веками, их жизнь продлил процесс превращения в десантников.

- Если бы я остался со своим народом, — сказал Хорёк, - я был бы уже мёртв. Я выбрал другой путь и жил долго… возможно, дольше, чем стоит жить смертному.

Конец близок. Где лучше его встретить, как не здесь, на нашей родине, среди тел наших братьев? Дни Народа Равнин прошли. Мы можем отомстить за него и мы можем присоединиться к нему. Если мы падём в бою, мы погибнем смертью воинов. Я хочу умереть, как жил: с оружием в руках и врагами впереди.

Полагаю, этого хотим мы все. Давайте так и поступим.

Наступившую тишину нарушал только треск костра. Бегущий по Облакам смотрел на лица десантников и на каждом видел смерть. Свирепый Хорёк озвучил то, что все они чувствовали с первого взгляда на разрушенные вигвамы. Они стали умертвиями, бродящими среди развалин прошлого.

Для них осталась только память. Если бы они сейчас ушли, перед ними были бы только старость и неизбежная смерть. А так, хотя бы, в этой смерти будет смысл.

- Я за штурм. Если заражение не распространилось слишком глубоко, мы можем спасти выживших, — сказал Хромой Медведь. Бегущий посмотрел на Кровавую Луну.

- Только нужно будет приказать «Крылу Смерти» разбомбить планету вирусными бомбами, если мы проиграем, — откликнулся тот. Остальные воины вытянули вперёд правые руки, сжатые в кулак — знак согласия. Все смотрели на него, ожидая его слова. Он снова почувствовал, как на него давит бремя командования. Он положил на одну чашу весов разрушенные вигвамы и собственную потерю, а на другую — долг перед Империей. Ничто не могло вернуть Народ Равнин, но, возможно, он мог спасти его потомков.

Он понял, что было ещё кое-что. Он хотел встретить своих врагов лицом к лицу. Он был зол. Он хотел заставить генокрадов заплатить за содеянное, и хотел это видеть. Он хотел отомстить за себя и за свой народ. Вот так просто. Это было решение не имперского офицера, но члена его племени. В конце концов, к собственному удивлению, он понял, кому верен.

- Я за штурм, — наконец сказал он. – Но мы будем сражаться как Воины Народа. Этот бой не за Императора. Он за наши уничтоженные племена. Наш последний бой будет дан в соответствии с древними обычаями. Обрядом Крыла Смерти.

Двугласый бежал, спасая свою шкуру. По тёмным улочкам его преследовали генокрады, быстрые и смертоносные. Он чувствовал их повсюду.

Он перепрыгнул через гору мусора на дороге и свернул на главную улицу. Двое любопытных рабочих высунулись наружу и быстро скрылись.

Двугласый устало бежал. Его сердце колотилось, он еле дышал. Его подкосило напряжение от долгого поддержания заклятья маскировки. Он подумал, что недолго ещё сможет держать шаг.

Он рискнул оглянуться. Из-за угла только что вывернул генокрад. Десантник выстрелил в него, но промазал, и генокрад спрятался снова.

Почувствовав опасности впереди, он развернулся. Из тёмного дверного проёма выскочил генокрад. У книжника едва хватило времени поднять топор, прежде чем тварь прыгнула. Он рубанул её по груди лезвием. Импульс от прыжка сбил его с ног. Рука загорелась от боли, когда её пробил коготь. Если бы он не ударил так точно, то был бы уже мёртв.

Не обращая внимания на боль, он перекатился на живот, увидев своих преследователей и дав по ним очередь из штурмболтера. Сила доспеха позволила ему легко сбросить с себя тушу генокрада. Он продолжил путь.

«Ещё немного», подумал он, заставляя себя бежать и уже видя огромные стены за домами. Двугласый произнёс заклинание, очистив разум от боли, и побежал к воротам.

Всякая надежда в нём угасла, когда он увидел, что его ждёт — толпа сгорбленных злобных людей с тёмными пронзительными глазами. У некоторых было древнее энергетическое оружие. Некоторые в трёх руках держали клинки. Над ними возвышались чистокровные генокрады, угрожающе шевелившие когтями. Двугласый застыл, осматривая врагов.

Мгновение они глядели друг на друга с уважительным молчанием. Книжник препроводил свой дух к Императору. Вскоре Крыло Смерти унесёт его. Снаряды для штурмболтера почти кончились. Он понимал, что не мог противостоять стольким противникам с одним только психосиловым топором.

Словно по неслышному сигналу генокрады и их отродье двинулись вперёд. В его доспех врезался снаряд из энергетического оружия, расплавив один из черепов на нагруднике. Он оскалился и открыл ответный огонь, скосив многих. С громким щелчком болтер заклинило. Времени возиться с оружием у него не было, поэтому он побежал врагам навстречу с кличем смертника.

Он врезался в толпу, сжавшую его со всех сторон и лупившую по нему клинками и когтями. Призвав последние крупицы силы для питания топора, он дважды взмахнул им. Силой воли он сносил головы с плеч и отрубал конечности, но на место каждого павшего вставал новый боец. Он не мог парировать все удары и вскоре начал истекать кровью из глубоких ран.

Из него вытекала жизнь, и над головой он уже слышал биение могучих крыльев. «Крыло Смерти прилетело», подумал он, прежде чем удар по голове лишил его сознания.

Бегущий по Облакам помедлил, прежде чем закрасить личную эмблему с облаком и молнией на правом наплечнике. Он почувствовал в себе изменения. Закрасив имперскую эмблему, он закрыл часть себя, отрезал себя от части своей истории. Он начал медленно наносить на доспех новые тотемные знаки, знаки мести и смерти, чувствуя, что с каждым тотемом к нему приходят силы духов.

Он посмотрел на Свирепого Хорька. Худощавый десантник только что закончил закрашивать эмблемы на доспехе. Теперь он был белым, цвета смерти. Остался неизменным только левый наплечник с черепом. Каким-то образом он казался уместен.

Они исполняли обряд, уходивший корнями в древность, прежде чем Император пришёл и обуздал гром-птиц. Только однажды Бегущий видел его. Мальчишкой он наблюдал, как группа старых охотников, поклявшихся отомстить, выкрасила тела в белый и отправилась за ордой налётчиков из Племён Холмов, убивших младенца. Они выкрасились в белый, потому что знали, что не вернутся из схватки с превосходящим врагом.

Кровавая Луна посмотрел на него через пламя костра и слабо усмехнулся. Бегущий по Облакам подошёл к нему.

- Готов, дружище? — спросил он. Кровавая Луна кивнул. Бегущий склонился над костром и положил ладони на золу. Затем он прижал ладони со сведёнными пальцами к лицу, нарисовав на каждой щеке знак Крыла Смерти.

- Хотел бы я, чтобы вернулся Двугласый, — сказал Кровавая Луна, повторяя действия Бегущего.

- Он ещё может нас удивить.

Луна, похоже, сомневался. Бегущий по Облакам подозвал воинов. Они образовали круг вокруг погасшего костра и начали, один за другим, петь песнь смерти.

Даже когда его несли по длинным стальным коридорам, Двугласый понимал, что умирает. Жизнь вытекала из его ран. С каждой каплей крови, падавшей на несущих его, он становился слабее.

Всё было словно в кошмаре: его несли вниз по едва освещённым туннелям сгорбленные демонические отродья генокрадов. Книжник смотрел на мир через пелену боли, интересуясь, почему он ещё жив. Часть его разума осознала, что он находился внутри того самого судна, что принесло выводок на его родину.

Когда один из несущих слегка встряхнул его, ударила агония. Пришлось собрать всю силу, чтобы не закричать. Они вошли в длинный зал, в котором ожидала сгорбленная жуткая фигура. Его положили на пол перед ней. Она склонила голову набок, изучая его.

По лицу книжника потекли слёзы боли, когда он заставил себя встать на ноги. К нему понеслись генокрады-охранники, но огромная тварь взглянула на них и те замерли.

Двугласый едва стоял, зная, что перед ним патриарх генокрадов. Он слышал истории о таких тварях, прародителях целых выводков, древнейших из них.

Он посмотрел в глаза врага. Когда их разумы столкнулись, он чуть не ощутил удар током. Книжник оказался в бою с противником древним, неумолимым и смертоносным. Его разум пошатнулся под ударом дикой воли. Он почувствовал, что должен встать на колени, отдать должное древнему существу. Он знал, что оно было достойно уважения.

С усилием он остался стоять на ногах. Он напомнил себе, что оно уничтожило его народ. Он заставил себя броситься на него и замахнулся здоровой рукой. Но ноги предали его, и патриарх легко, почти нежно, поймал его в прыжке. Длинный яйцеклад на языке высунулся, но не коснулся его.

Внезапно он почувствовал, что его затянуло в худшую, психическую борьбу. Щупальца чужацкой мысли закрались в его разум. Он парировал, отрубив их клинками ненависти, и ответил пси-молнией, которую древняя воля, казавшаяся неуязвимой к внешним воздействиям, остановила.

Патриарх обрушил на него всю свою мощь, и Двугласый почувствовал, как его защита трескается под чудовищным давлением. Холодная сосредоточенная мощь генокрада была невероятна. Даже с полными силами Двугласый вряд ли смог справиться с ним. Теперь же, ослабленный ранениями и предыдущими битвами, он вообще не был способен оказать сопротивление.

Внешняя оболочка пала, и патриарх оказался в его разуме, перебирая воспоминания и вбирая их в себя. В то мгновение, что оно было сбито с толку, книжник попытался ударить. Генокрад легко парировал, но на долю секунды они встретились разум к разуму.

Странные чужацкие воспоминания и чувства затопили книжника. Он увидел перед собой прошлое патриарха. Увидел длинный след осквернённых планет и многих детей. Увидел мир-улей, из которого тот сбежал на быстром корабле прямо перед вирусной бомбардировкой.

С ужасом он понял, что был там и он сам, был на Транксе, и что тварь опознала его ауру. Он увидел корабль, потрёпанный огнём имперской боевой баржи и едва сумевший войти в Искажение.

Он испытал долгую борьбу за возвращение в реальность и застывшую вечность, понадобившуюся, чтобы уйти и жёстко посадить корабль на новой девственной планете. Он увидел жалкую кучку выживших; несколько чистокровных и троих техников-гибридов. Он увидел, как они делают из обломков топоры для торговли с племенами, и увидел начало долгой битвы за выживание во враждебном мире.

Он был доволен, когда сеть пси-контакта расширялась с каждым новым членом выводка. Он почувствовал холодное удовлетворение после уничтожения племён и понимания того, что вскоре будет построена новая промышленная база. Корабль нужно починить. Неподалёку были новые планеты для покорения.

На краткий миг Двугласого объяло отчаяние. Он увидел планы генокрадов распространить заразу по новым планетам. И он не мог ничего сделать, чтобы остановить эту древнюю неуязвимую тварь. Он почти сдался.

Выхода он не видел. Смерть приближалась, и от этой мысли он оттолкнулся. Он понял, что нужно сделать. Часть его поддалась удару патриарха, а часть направила дух к забвению.

Он вновь стоял на холоде, чувствуя вдалеке дух Императора, ярко сверкающий, словно звезда. Рядом были злобные призраки. Патриарх был голодной всеобъемлющей сущностью, жаждущей поработить его. Где-то вдали слышались громогласные крылья Крыла Смерти, летевшего за ним.

Слишком поздно патриарх понял, что он делает и попытался разорвать связь. Двугласый сконцентрировал всю свою ненависть, всю злобу и весь страх и держал связь открытой, что давалось легче из-за близкого контакта ранее. Патриарх отчаянно боролся, но не мог освободиться.

Удары крыльев приближались, оглушая книжника рёвом, который мог быть как ураганом, так и его же последним вздохом. Из середины водоворота агонии он возносился во тьму. Воронка засосала и патриарха. Тот погиб, уничтоженный смертью книжника.

Двугласый на короткое мгновение почувствовал исчезновение врага и растерянность выводка. Пока дух книжника подымался ввысь, он потянулся и коснулся разумов своих товарищей, пожелав им удачи и рассказав о том, что они должны сделать. Затем Двугласого не стало.

Бегущий по Облакам почувствовал чьё-то присутствие, глядя в костёр. Он поднял глаза и увидел стоящего перед ним Двугласого. Книжник был бледен, его лицо было искажено агонией, а тело — покрыто ужасными ранами. Он понял, что видит дух, что шаман мёртв.

На мгновение ему послышалось хлопанье огромных крыльев и привиделась могучая гром-птица, летящая навстречу луне. Чувство исчезло, Бегущий почувствовал холод и одиночество. Он вздрогнул, поняв, что его коснулось Крыло Смерти.

Посмотрев на остальных, он увидел, что им тоже было такое же видение. Он поднял руку, прощаясь с другом, и опустил её, дав десантникам команду наступать.

Целеустремлённые терминаторы в белых доспехах пошли к далёкому городу.

Бегущий по Облакам взирал на посетителей с трона. Его люди выстроились длинными рядами, образовав коридор, по которому осторожно шли десантники, возглавляемые капитаном и книжником. В дверном проёме на страже стоял огромный бронированный дредноут. Бегущего успокоил давно знакомый вид.

Он увидел, что обеспокоенные, хоть и почтительные, люди оборачиваются к нему за поддержкой. Он остался мрачен и спокоен. Он почувствовал опасения боевых братьев из-за странных людей в большом вигваме. Они держали болтеры наизготовку, словно ожидая вспышки насилия.

Бегущий по Облакам был рад их видеть. С тех пор, как умер Хромой Медведь, он чувствовал себя очень одиноким. Среди приближающихся имперских воинов он заметил несколько знакомых лиц. Память о старых днях в крепости ордена вернулась к нему. Трижды глубоко вздохнув и на удачу коснувшись древнего доспеха, выкрашенного в белый, он заговорил.

- Приветствую вас, братья Воины с Небес.

- Приветствую тебя, брат Иезекииль, — подозрительно сказал командир десантников.

Бегущий по Облакам потёр морщинистой рукой шрам-татуировки на лице и ухмыльнулся.

- Тебя сделали капитаном, а, Сломанный Нож?

- Да, брат Иезекииль. Меня сделали капитаном после того, как ты не вернулся, — Нож помедлил, явно ожидая объяснения.

- Вы десять лет ждали, прежде чем прилететь за доспехами Тёмных Ангелов? — насмешливо поинтересовался старик.

- Была война: огромное переселение орков через Мрачный сегмент. Орден был призван на службу. Нам недоставало терминаторов. Конечно же, у тебя есть объяснение.

Десантники холодно смотрели на Бегущего по Облакам. Он словно был для этих угрюмых юнцов незнакомцем или, того хуже, предателем. Он вспомнил, как в первый раз стоял среди десантников, и, впервые за долгие годы, вспомнил об их опасности.

- Это не наш народ, Бегущий по Облакам. Что случилось? — раздался глухой голос. Он узнал дредноут. Одиночество внезапно испарилось. Тут был Ястребиный Коготь, подключённый к системе жизнеобеспечения дредноута. Тут был хоть один человек, принимавший его сторону и достаточно старый, чтобы понять его. Они словно вновь встретились под сенью Крыла Смерти, когда он узнал знакомое лицо среди чужих.

- Нет, почтенный предок, не наш. Это незаражённые выжившие после нашествия генокрадов.

Он услышал шёпот потрясённых десантников и увидел, как они наводят на людей в вигваме оружие.

- Лучше бы ты объяснился, брат Иезекииль, — сказал Сломанный Нож.

Бегущий по Облакам рассказал поражённым десантникам свою историю. Он рассказал о приземлении роты терминаторов и о том, как они обнаружили разрушения, причинённые генокрадами. Он рассказал им о Сборе и о решении воинов, о походе Двугласого и о последнем штурме города терминаторами. Он использовал сложные конструкции имперского языка, а не язык Народа.

- Мы прошли через чёрные ворота и подверглись нападению генокрадов. Сначала они показались растерянными, словно испытали потрясение. Атаковали они небольшими группами без плана и без ведущего их разума, так что мы их вырезали.

Пробившись через орущую толпу, мы проследовали за маячком книжника в центр города. По мере продвижения из зданий на нас нападали чистокровные генокрады. Нападали они с безумной яростью, но без ведущего интеллекта, так что и с ними мы легко справились.

В центре города мы нашли храм, отвратительную пародию на храм Имперской веры, с огромной четырёхрукой статуей, изображавшей Императора. Мы свалили её и обнаружили проход в подземелье.

Мы пошли вниз по холодным железным коридорам через шлюзы. Похоже было на зарытое в землю судно. Мы всё ещё шли по сигналу маячка, стремясь вернуть доспех Двугласого и отомстить за него.

Сначала мы легко продвигались вперёд, отражая разрозненные атаки генокрадов, но затем всё изменилось. Некоторое время было тихо.

Мы обменялись настороженными взглядами. Кровавая Луна спросил, не убили ли мы их всех. Я даже сейчас помню его удивлённое лицо. Оно таким и оставалось, когда генокрад вывалился из шахты вентиляции и срезал ему голову. Я пристрелил сволочь из болтера, сделав из него фарш.

Снова начались атаки генокрадов, теперь уже скоординированные, их вёл чей-то злой умысел. Они словно какое-то время оставались без вожака, а теперь кто-то принял бразды правления.

Они обходили нас по соседним коридорам, падали из вентиляционных шахт. Орды генокрадов и гибридов нападали со всех сторон. Они с ослепительной скоростью валили вперёд, угрожая задавить нас числом. Ужасное зрелище — море бронированных тварей, несущееся на тебя, невзирая на уничтоженных собратьев.

И они шли. Авангард и арьергард вырезали подчистую так быстро, что мы не успели отреагировать.

Я видел, как часть их них сожгли из огнемёта, и вонища была нестерпимая. Они безрассудно бросались на нас в слепой ярости. В воздухе висела жуткая давящая злоба. Словно бы у них был к нам счёт, и они все были готовы умереть ради него.

Любые другие войска, даже другие терминаторы, отступили бы перед настолько свирепой атакой, но мы несли знак Крыла Смерти. Мы спели песнь смерти и не боялись, ибо у нас тоже был свой счёт. Мы шли вперёд, метр за кровавым метром.

Коридоры залило кровью, пока мы добрались до огромного центрального зала. Там мы нашли искалеченное тело Двугласого. Рядом лежал нетронутый труп патриарха.

Зал был полон врагов, как чистокровных, так и гибридов. В тронный зал через многократно превосходящие силы противника нас пробилась лишь горстка. Какое-то время мы стояли, обмениваясь взглядами. Думаю, обе стороны понимали, что встретились со своим заклятым врагом и что исход этого боя решит судьбу всей планеты.

В зале было тихо, только шумели фильтры воздуха в шлемах. Я слышал, как бьётся моё сердце. Во рту у меня пересохло. Но я был странно спокоен, уверен, что вскоре встречу духов предков. Генокрады собрались, и мы подняли болтеры.

По неслышному сигналу они атаковали, беззвучно, но с открытыми пастями. Несколько гибридов выстрелили из древнего энергетического оружия. Позади меня упал боевой брат. Мы дали залп, разорвавший первые ряды в клочья. Ничто не могло выжить. Один выстрел — один труп. Но снарядов было меньше, чем врагов. Они окружили нас, и начался последний бой.

Я видел, как Свирепого Хорька похоронило под грудой генокрадов. Его болтер заклинило, но он всё ещё сражался, выкрикивая оскорбления. Последний раз, когда я его видел, он отрывал голову генокраду, пробившему ему грудь когтем. Так погиб величайший воин нашего поколения.

Мы с Хромым Медведем дрались спина к спине, окружённые врагами. Силовой кулак и силовой меч уничтожали генокрадов. Если бы там было больше чистокровных, всё могло бы быть совсем по-другому, но, кажется, большая их часть погибла в бесплодных атаках поначалу.

Но и так нам пришлось довольно туго. Раненый Хромой Медведь упал, а я лицом к лицу столкнулся с огромной бронированной тварью. Вожак ударом мощного когтя вышиб у меня меч из руки. Я поблагодарил Императора за пальцевое оружие в силовой перчатке и выстрелил чудовищу в глаза отравленными иглами, ослепив его. Передышки мне хватило, чтобы поднять штурмболтер и пристрелить врага.

Я огляделся: в зале стояли лишь терминаторы. Мы закричали от радости, поняв, что выжили, но затем осознали, сколько наших полегло, и умолкли. Выжило шестеро. Мы не считали дохлых генокрадов.

На поверхности планеты ждали дети Народа Равнин. Снаружи храма собралась огромная толпа, ожидавшая исхода схватки. Они благоговейно смотрели на нас. Мы уничтожили их храм и убили их богов. Они не знали, были ли мы демонами или спасителями.

Мы посмотрели на жалких созданий, остатки наших племён. Мы победили и завоевали свою же планету. Но победа была бесплодной. Мы спасли своих потомков от генокрадов, но наш образ жизни был потерян.

И вот, когда мы стояли перед собравшейся толпой, я вдруг понял, что нам нужно сделать. Сам Император ниспослал мне тогда вдохновение. Я объяснил остальным свой план.

Мы вывели толпу из города и, собрав людей на равнине, исследовали их на предмет следов заражения. Их не было. Видимо, все отродья генокрадов погибли в городе.

Я прошёл через заводы мимо поваленных труб. Затем мы взяли огнемёты и сожгли город дотла. Мы разделили людей на шесть новых племён и попрощались друг с другом, зная, что больше не увидимся. Затем мы увели своих потомков подальше от всё ещё пылавшего городища.

Хромой Медведь увёл свой народ в горы. Я привёл своих людей на место своей старой деревни, и мы отстроили её заново. Не знаю, что стало с остальными.

Я сказал своим людям, что был послан Императором, чтобы вернуть их к старым обычаям. Я обучил их охотиться, ловить рыбу и стрелять на старый манер. Мы сражаемся с другими племенами. Однажды они снова станут достойны стать Воинами с Небес.

Бегущий по Облакам замолчал. Он видел, что боевых братьев тронул его рассказ. Сломанный Нож повернулся к книжнику. Бегущий почувствовал пси-контакт.

- Брат Иезекииль сказал правду, брат-капитан Гавриил, — ответил книжник. Сломанный Нож посмотрел на старого десантника.

- Прости, брат. Я ошибся в своём суждении. Кажется, орден и Народ Равнин сильно задолжали тебе и твоим воинам.

- Вечно верен, — откликнулся Бегущий по Облакам. – Вы должны вернуть доспехи. Они принадлежат ордену.

Сломанный Нож кивнул.

- Но сделайте одолжение, оставьте им цвет Крыла Смерти. Подвиг наших братьев должен остаться в памяти.

- Так и будет, — ответил Сломанный Нож. – О Крыле Смерти будут помнить.

Десантники развернулись и прошли мимо дредноута. Могучее существо стояло и наблюдало за Бегущим нечеловеческими глазами.

После ухода терминаторов Бегущий по Облакам почувствовал себя уставшим. На него тяжело давили годы.

Ощутив взгляд дредноута, он поднял глаза.

- Да, почтенный предок? — спросил он на языке Народа Равнин.

- Ты мог бы пойти с нами. Ты достоин стать дредноутом, — был ответ.

Он хотел бы вернуться и провести последние годы с орденом, но знал, что не может так поступить. Он был верен своему народу, должен был вернуть его к Императору. Он покачал головой.

- Так и думал. Ты достойный вождь своего племени, Бегущий по Облакам.

- Как и любой Воин с Небес, предок. Правда, немногим это позволено. Прежде, чем ты уйдёшь, я хочу кое-что узнать. Когда мы в первый раз встретились, ты сказал, что я не должен становиться Воином с Небес, если я при этом оставлю позади кого-то, о ком буду сожалеть. Ты сожалеешь, что стал десантником?

Дредноут посмотрел на него.

- Иногда. Грустно оставлять людей, зная, что никогда к ним не вернёшься. Прощай, Бегущий по Облакам. Мы больше никогда не встретимся.

Дредноут развернулся и ушёл, оставив Бегущего по Облакам среди своего народа на престоле. Пальцы вождя дотронулись до древней косы на шее.

---

Возможно, кому-то понравились старенькие арты. Хоть они и в не самом лучшем разрешении, но всё же... Под спойлером — ещё четырнадцать артов, целиком посвящённых тому, как терминаторы шли по следу Двугласого и трупам генокрадов.

---

Рассказ из "Space Hulk: Deathwing" (1992). Перевод авторский.

Благодарность за вычитку выносится Soth и kvm, благодарность за поддержку — Sinmara.